Когда нормандская знать Англии пожаловалась на непроизносимость имени Идгит[24], Генрих I просто-напросто изменил его на англонормандское имя своей матери, Матильда.

Генрих пообещал исправить все ошибки, допущенные при правлении брата, и посадил за решетку главного советника Руфуса, богатого нормандского епископа Ранульфа Фламбара (по прозвищу Ранульф Горячая голова), который отвечал за сбор государственных доходов: эту задачу он исполнял блестяще, торгуя церковными должностями. Но Фламбар стал и первым узником, совершившим побег из нового лондонского Тауэра, откуда улизнул в Нормандию, где присоединился к герцогу Роберту, который только-только вернулся из крестового похода и ломал голову над тем, как бы вырвать английский трон из лап своего наглого младшего брата Генриха.

Роберт, к которому приклеилось прозвище Куртгёз (Короткие штаны) из-за его коротких и толстых ног, был такой же «горячей головой», как и Фламбар, и большую часть своей взрослой жизни воевал против собственного отца, Вильгельма Завоевателя. Эти двое даже встречались лицом к лицу в сражении: сын сбил с ног стареющего отца, но в последний момент пощадил его и оставил в живых. При подстрекательстве Фламбара, в 1101 году Роберт затеял новое нормандское вторжение в Англию, высадившись с небольшой армией в Портсмуте. Однако английские бароны, прежде обещавшие Роберту поддержку, не явились на подмогу, так как Генрих I становился все более популярным королем: одной из его наиболее дальновидных реформ стали налоговые послабления для баронов. В конце концов братья встретились за столом переговоров, и Роберт согласился отказаться от своих притязаний на трон в обмен на регулярный доход и некоторые земли, принадлежавшие Генриху в Нормандии.

Но Генрих не доверял брату и, чувствуя, что Англия стала уже достаточно сильной, чтобы противостоять любым вызовам, сам вторгся в Нормандию. Все прошло на удивление гладко. В 1105 году Генрих захватил Байё и Кан, на короткое время вернулся в Англию, дабы урегулировать спор о том, кому — ему или Папе — следует назначать английских епископов, и продолжил военную кампанию, наконец встретившись с Робертом в битве у замка Таншбре под Каном 28 сентября 1106 года. Генрих за час разгромил нормандцев и взял Роберта в плен.

Англия с блеском завоевала Нормандию ровно через сорок лет после того, как Вильгельм Завоеватель высадился на английскую землю: еще одно нумерологическое совпадение.

Теперь Генрих I был таким же могущественным, как и его отец, и, чтобы закрепить свое господство, он на всякий случай нейтрализовал старшего брата. Роберта отправили в тюрьму — по иронии судьбы, в нормандский замок в Кардиффе. А после неудачной попытки побега Генрих распорядился выжечь брату глаза и держать его за решеткой до конца его дней. Любовь к близким родственникам явно не присутствовала в этих англо-нормандских генах.

В 1135 году королю Генриху Первому шел уже шестьдесят седьмой год, и он начинал подумывать о преемнике. Осенью того же года он отправился в Нормандию, желая навестить дочь Матильду, которая стратегически блестяще вышла замуж за француза Жоффруа, графа Анжуйского, который правил на соседних с юго-западными доменами Генриха в Нормандии землях. Несмотря на недавнее рождение двух внуков, отношения между отцом, дочерью и зятем носили напряженный характер — возможно, потому, что король настойчиво пытался втолковать Матильде, что она, даже будучи его единственной законной наследницей, стать королевой не может, именно в силу того, что наследница. В те времена необходимым требованием для претендентов на английский трон было наличие пениса.

Как бы то ни было, однажды после дневной охоты Генрих вернулся к Матильде и Жоффруа, в замок Шато де Лион в Нормандии (не путать с городом Лион в Центральной Франции), уселся за стол и принялся за свое любимое кушанье — жареных миног. Это уродливые, похожие на угрей существа с ртами-присосками и острыми зубами, которыми они прокалывают живот своих жертв и высасывают внутренности. Сегодня миноги уже почти вымерли из-за своего пристрастия к чистой речной воде, но в Средние века слыли деликатесом, и город Глостер на каждое Рождество присылал монарху пирог с миногами. Генрих обожал миног, несмотря на их уродство, и в тот вечер, 1 декабря 1135 года, говорят, так «переел миног», что умер от обжорства.

Интересно, что в официальной французской версии это событие представлено несколько иначе: вроде бы Генрих съел lamproies avariées, испорченные миноги. Похоже, французам просто не понять, как можно переесть деликатеса. Впрочем, учитывая особую жестокость тех времен, резонно задаться вопросом, не содержалось ли в еде Генриха лишних ингредиентов — скажем, небольшой дозы яда.

Как только отошел в мир иной ее отец, Матильда обратилась к английским баронам за разъяснением, можно ли решить гендерную проблему престолонаследия так, чтобы она могла занять трон — как королева или же как регент своего сына. Некоторые бароны присягнули на верность Матильде, но в конечном итоге против нее сыграл брак с анжуйцем — те всегда конфликтовали с нормандцами, — и трон получил один из племянников Генриха — Стефан, граф Блуа и Булони, французский внук Вильгельма Завоевателя.

Стефана уж никак нельзя назвать великим правителем. На самом деле ему удалось потерять не только связь Англии с Нормандией, но и английский трон. Похоже, ему недоставало той самой крови Завоевателя. Отец Стефана, Этьен-Анри, был известным трусом. Он дезертировал из армии крестоносцев во время осады Антиохии[25]в 1098 году, чем привел свою жену в такую ярость, что она тотчас отослала его обратно на Средний Восток, где его и убили в 1102 году. В общем, для средневекового короля не образец для подражания.

К несчастью для Стефана, Матильда и ее муж, Жоффруа Анжуйский, не собирались сдаваться без боя. В 1139 году Жоффруа начал планомерную кампанию по истощению Нормандии, в то время как Матильда собрала армию анжуйцев для похода на Англию, базируясь в Глостере — столице миног.

Жестокая борьба между дамой из Анжу и господином из Блуа развернулась на британской земле. Война между Матильдой и Стефаном, которая вошла в историю как период Анархии, дала авторам «Англосаксонских хроник» последний шанс (летопись завершалась 1154 годом) поупражняться в злобных выпадах против иностранцев. В записях, относящихся к 1139 году, хронист с грустью сообщает, что обе группировки французских политических дельцов похищали английских «крестьян и крестьянок, бросали их в тюрьмы, отнимали золото и серебро, подвергали неописуемым пыткам». Хотя он и называет пытки «неописуемыми», ему удается достаточно подробно изложить суть дела:

«Их подвешивали за большие пальцы рук или за голову, поджигали ступни; головы обматывали колючей проволокой, стягивая ее, чтобы шипы впивались в мозг… Некоторых помещали в ящик, короткий, узкий и полый, набивали его острыми камнями, вдавливая в них человека, чтобы они переламывали ему кости… Я не могу и не в силах перечислить все ужасы и пытки, которым подвергали несчастных на этой земле».