— Я сегодня ела отвратительный как картон сэндвич с копченой курицей на заправке. Пожалуйста, не кусай.

— Я не злодей. Только с твоего разрешения.

— Все вампиры такие как ты?

— Нет. Некоторые могут манипулировать тобой, чтобы выпить из тебя. Другие — возьмут силой. В этом мы не отличаемся от людей.

Я задумалась, пытаясь представить, как жила бы я, будь я вампиром.

— Как часто вы вот так едите?

У меня был шанс узнать о вампирах больше, и похоже Олав действительно не хотел причинить мне вреда.

— Достаточно раза в день или два, но обычно это кровь из пакета. Мы ели сегодня из-за тебя. Тяжело три ночи простоять голодным рядом с накрытым столом. После еды нам легче мыслить рационально.

Он посмотрел куда-то вниз и вдаль в глубину темного леса, там горели огни небольших домов, где, по-видимому, жили другие вампиры. Аккуратно подняв надо мной свою левую руку, он расстегнул заколку на моих волосах, и они волнами упали на плечи.

Я машинально убрала прядь волос с лица, не сводя взгляда с деревьев, в которые он вглядывался. Сквозь ночь я едва могла различить там несколько темных силуэтов. Видели ли они нас? Скорее всего.

— Любопытные. Это молодые вампиры, и они скорее всего думают, что ты одна из девушек по вызову. Сейчас они, наверное, рассуждают о том, какой я романтичный извращенец, что полез с итак уже готовым перекусом на крышу при лунном свете. Дракула недобитый. Завидуют.

Я засмеялась и подтянула колени к подбородку. Олав был не таким холодным, каким показался мне впервые. И я поймала себя на мысли, что у него как и у меня был просто тяжелый день, а девушка, которую он пил, вероятно, его ревновала.

— Мейстер вернулся. — с какой-то едва заметной грустью сообщил Олав.

Я увидела, как к дому подъехала черная спортивная машина. Автомобиль завернул во внутренний двор к подсобным помещениям и скрылся из виду. А я и не знала, что он уезжал. Но, что он делал так поздно в резервации.

— Он отвозил девушек к стене, там их заберут. — прочитав мои мысли ответил Олав. Он неохотно встал и подал мне руку. — Если захочешь, можем завтра прогуляться вокруг поместья после заката, там красиво. Если я все не испорчу. Ладно, пора.

Он наклонился и поднял меня, по грудь завернув в одеяло, а я обхватила обеими руками его шею. Почувствовав его крепкую руку на своем бедре под ягодицами, я невольно сжалась и ткнулась носом в удивительно теплое плечо. Мы спустились в мою комнату так же через окно.

Губы все еще хранили след от поцелуя с ароматом апельсинов, и я знала, что ночью буду думать о холодных руках, ласкающих мое тело.

— Я отведу тебя в его кабинет. Ты приехала, чтобы собрать информацию. Ночь — это лучшее время, когда ты можешь это сделать. — Оставив покрывало, я надела туфли, достала из сумки свой блокнот, диктофон и ручку. Не говоря ни слова, Олав взял мои пальцы и за руку повел меня на третий этаж, где жили другие обитатели поместья.

Его рука была теплой. Он специально грел еë об дымоход, пока мы были на крыше? Мне казалось, что мы сильно сблизились за проведенное там время, переступив какую-то незримую линию фронта между нашими видами, и теперь мне было стыдно за своё поведение за столом. Я не имела права осуждать их образ жизни и свысока смотреть на поведение тех девиц. Нужно извиниться перед мейстером за это.

Узкая лестница вела в коридор с семью дверями. Из дальней двери навстречу нам вышел вампир, которого я видела за ужином.

— Герман многое делает по дому, — вновь представил его Олав. — Но теперь мы знаем, что человеческая еда — не один из его талантов.

Они с Германом улыбнулись, и тот развел руками, глядя на меня. Руки Германа выдавали в нём человека, трудившегося целую жизнь, а может и две. Интересно, насколько он стар.

В методических пособиях, которые составлял для комитета Харель, было указано, что возраст вампира сильно влияет на его статус в иерархии, и задавать вопрос о возрасте малознакомым представителям мира ночи может быть бестактно. В лучшем случае, мне не ответят, и я испорчу отношения, которые только начали налаживаться.

— Марина знает, где находится кухня? — спросил меня Герман. И получив утвердительный ответ продолжил. — Днём она в вашем распоряжении, вы найдете все необходимое для завтрака и обеда в холодильной камере или в погребе.

— Спасибо, я обещаю сохранить чистоту на вашей кухне. И вам не нужно больше готовить ужин. — Поспешила сказать я. — Я не хочу доставлять неудобств.

— Надеялся, что вы скажете это. Моя комната в конце коридора справа, если вам что-то понадобится, просто положите записку под дверь.

С этими словами Герман склонил голову на прощание и ушел. А я посмотрела на Олава.

— Моя комната здесь. — он показал на вторую дверь слева. — Но мы не приводим сюда девушек. Для этого мы используем гостевые спальни.

Он говорил об этом непринужденно, и я поняла, что дальнейшие расспросы о том, кому раньше принадлежали платья в шкафу, не нужны.

На лестнице раздались шаги, и в коридоре появился Кармайкл. Его лицо было обеспокоенным, но увидев нас он повеселел.

— Какая чудовищная несправедливость, ты распустила волосы. Пожалуйста, проходи. И, Олав, тебя ждут на большом складе срочно.

Он отворил первую дверь справа, и жестом пригласил следовать за ним в темную комнату, освещенную лишь лунным светом из окна. Дверь за мной затворилась, и я с ужасом поняла, что Олав остался снаружи.

Страх овладел мной лишь на секунду, пока Кармайкл не включил настольную лампу. Приглушённый свет очертил силуэты письменного стола с бархатным зеленым сукном и книжных шкафов, теряющихся в темноте под потолком. На одной из полок стоял человеческий череп, зияя провалами глазниц, он будто ухмылялся зубастой челюстью от скулы до скулы. На стене висела карта резервации, едва подсвеченная светом лампы. Несколько пришпиленных к карте кнопок и стикеров говорили о том, что мейстер ей пользуется и делами резервации занят не меньше, чем купанием в бассейнах.

Кармайкл жестом пригласил меня сесть за его стол, а сам сел в низкое кресло с высокой спинкой напротив стола.

Его довольное лицо, освещенное холодным светом Луны с одной стороны и теплым светом лампы с другой, будто только что сошло с полотна зловещего импрессиониста.

Чтобы прервать затянувшееся молчание, я решила начать с фразы, которую сотню раз повторяла про себя.

— Я подумала, что для вас будет удобнее, если я задам свои вопросы в формате интервью. Вы можете не отвечать, если посчитаете вопрос бестактным. В это случае, пожалуйста, скажите мне о том, что он неуместен.

Кармайкл развел руки в стороны в плавном мирном жесте.

— Послушай, я надеялся, что ваши милые посиделки с Олавом на крыше, смогут пересилить возникшую после ужина неловкость, и мы оба сможем перейти на "ты".