— Да, спасибо, Носокс, пригласи ее. Кстати, ты не выступал в каких-нибудь постановках на этой неделе? Не на Бродвее, где-то еще? В каких-то исторических спектаклях?

— Нет, мэм, — ответил привратник. — К сожалению, вечерами я выступаю в «Макдоналдсе», который рядом с итальянским кварталом, жарю котлеты. И, с вашего позволения, в таких местах не знакомятся. А что? Вы слышали, будто я играю в исторических постановках? Где?

— Ладно, Носокс, забудь. — Мэгги отвернулась от двери. — Ты, — указала она на Сен-Жюста, — и ты, Стерлинг. Быстро в мою спальню. И не высовывайтесь.

— Не слишком-то любезное приглашение в будуар леди, — проговорил Сен-Жюст, — но я вижу, что оно разумно. Пойдем, Стерлинг. Больше всего меня огорчает, что я вычеркнут из этой сцены. Но предоставим мисс Келли самостоятельно, без нашего участия распутать сложившуюся ситуацию.

— Но Сен-Жюст, — произнес Стерлинг смущенно, выходя из комнаты вслед за другом, — не этого ли ты хотел? Ведь мисс Келли все уладит? Мне казалось, после такого недоразумения первой твоей мыслью было попросить мисс Келли о…

Сен-Жюст остановился и повернулся к другу.

— Ты забегаешь вперед, Стерлинг, — все с той же улыбкой, тем же ледяным тоном сказал он, — я никогда не говорил ничего подобного.

— Но… но ты в тот миг казался ошеломленным, а потом сказал, что мы должны спрятаться под кровать мисс Келли и…

— Ты, конечно, ослышался, друг мой. Спрятаться под кроватью женщины? Я выгляжу таким болваном?

— Убирайтесь отсюда! — одновременно с раздавшимся звонком воскликнула Мэгги и начала отпирать замки. Она не знала, что ей делать — кричать или ходить с блокнотом за этой парочкой, записывая каждое слово. Мэгги дождалась, когда они выйдут, и только тогда открыла дверь.

— Берни! Зачем ты, черт возьми, явилась? — спросила она, как только Бернис Толанд-Джеймс вошла следом за ней в квартиру.

— Где он? — спросила Бернис, оглядывая большую комнату. — Где ты его прячешь, Мэгги? У него потрясающий голос.

Хорошо, что хоть кто-то нормальный появился у нее дома. Подруга подошла к китайскому полированному бару и плеснула себе немного виски. Мэгги взглянула на часы, стоявшие на каминной полке. Два дня. Нормально?

Да, похоже, что нормально, но как-то не так. Не совсем.

Берни была первым и единственным редактором Мэгги, а также лучшей подругой. Берни пестовала ее карьеру, сочувствовала ее несчастной любви и помогала клеить обои на кухне. Мэгги свою очередь выкладывалась ради Берни, выслушивала истории про ее похождения и дрожала над ней, как над фарфоровой вазой.

Берни была веселой, очень смешливой, правда, иногда пугала. Пять футов и девять дюймов роста, стройные ноги, которые, казалось, росли прямо от шеи, карие глаза, идеальный после пластической операции нос, наполненные коллагеном пухлые губки, тщательно окрашенные и завитые рыжие волосы и постоянные проблемы с весом.

Кроме того, она сделала операцию, чтобы приподнять веки и брови, вставила новые зубы, подтянула лицо, сделала две липосакции (бедра, дорогая, только бедра), подтянула живот и сделала задницу упругой. Как говорила сама Берни, святой Петр не узнает ее, когда она подойдет к Жемчужным вратам рая.

В свои сорок пять Берни отлично сохранилась, хотя красота эта давалась все труднее. Именно поэтому она не отказывала себе в двух слабостях. Первая — растранжирить кредитку во время набега на магазины здорового питания, а вот другая слабость могла довести ее до тюрьмы.

Каждое утро, каждый вечер и один раз в полдень Бернис Толанд-Джеймс выстраивала в ряд свои пузырьки и глотала штук двадцать разных пилюль. Витамины. Экстракты. Какой-то бета-каротин. Микстура от депрессии. Чеснок, чтобы работало сердце. Гинкго-билоба для работы мозга.

Тело Берни было ее храмом, и она в нем колдовала. Но стоило набраться лишнему весу, Берни сворачивала совсем на другую дорожку.

Она нюхала кокаин.

Очень редко, чтобы аппетит снизился, а энергии, наоборот, стало больше. Совсем чуть-чуть. Ничего криминального, по ее словам.

Конечно, когда она смешивала кокаин со спиртным и гинкго-билобой… Как сказала однажды взволнованная Мэгги, все-таки есть надежда, что когда Берни очнется, то сможет рассказать, где была во время комы.

— Ну? — Берни развела руками. — Где он?

— Кто, Берни? — спросила Мэгги, избегая взгляда подруги и выбирая в уме подходящий ответ. — Не понимаю, о ком ты говоришь.

— Пра-а-вильно. — Берни подмигнула густо накрашенным глазом. — Понимаю. Он у тебя новенький, и ты хочешь припрятать его. Ладно. Только скажи, как его зовут?

— Зовут? Ах, имя… — Мэгги схватила со стола сигареты. Бросить курить? Ни за что. Сигарета иногда может здорово помочь. Она прикуривала долго. Отчасти потому, что тянула время, а еще потому, что ее зажигалку стащил чертов Сен-Жюст и пришлось искать спички среди бардака на столе.

Мэгги зажгла спичку, глубоко затянулась, выдохнула дым и посмотрела на сигарету так, словно там был написан ответ для Берни.

— Имя. Ну да, имя. М-м-м… Алекс. Да, точно, Алекс.

— Алекс, — повторила Берни. — А фамилия?

— У тебя новая блузка? — спросила Мэгги, быстро меняя тему, и ущипнула Берни за черный шелковый рукав, который видела уже раза три. — Мне нравится. Очень тебе к лицу. Ты недавно была у косметолога?

— Мэгги, — произнесла Берни осторожно, — что такое? А, он еще здесь, да? — Она понизила голос до шепота: — Где? В спальне? Ах ты скрытница. Он женат, что ли? Ты же знаешь, я беспокоюсь. Знаешь, что случилось со мной? Сильвия Лидс набросилась на меня с ножом, представляешь? Вырвала его у мясника, когда мы повстречались с ней на рынке, и погналась за мной. Поверь, ни один мужик не стоит того, чтобы тебя разделали, как тушу.

— Он не женат. — Мэгги стряхнула пепел. Еще один плюс в курении. Создается впечатление, будто ты занят. Зажигалка, затяжка, выдох, пепел…

— Нет? Хорошо, тогда в чем дело? Ведь должно быть что-то не так, раз ты скрываешь его.

— Привет всем, — произнес голос Шона Коннери за спиной Мэгги. Та замерла посреди затяжки и чуть не поперхнулась дымом. — Мэгги, моя дорогая, это очень невнимательно с твоей стороны. Ты не сказала, что у нас гости.

— Привет еще раз, Алекс, — проговорила Берни. Лопнул тот пузырь надежды, который раздула Мэгги на тему, будто Сен-Жюста видит только она. — Мэгги, может, представишь нас друг другу?

Мэгги откашлялась, вытерла слезы с глаз и посмотрела на Сен-Жюста. Он надел штаны и свитер Кёрка (Кёрк отдал бы все зубы вместе с коронками, чтобы хоть отдаленно так выглядеть). Лишь сапоги остались его собственные, но штаны скрывали их до лодыжек, и Берни наверняка не заметит. Тем более что она засмотрелась на его потрясающую улыбку.

— Да, Мэгги, пожалуйста. Для меня большая честь познакомиться с этой прекрасной леди.