— Не время для ехидства и юмора, Тамара. Просто послушайте меня.

Кивнула. Да, адвокат был прав. Нужно откинуть эмоции и рассуждать здраво.

— Плюс ко всему, такой тип мужчин не привычен к отказам. Имея деньги и власть, они всегда получают то, что хотят. Они покупают всех и вся. И неважно будут это вещи или люди. Вы сами сказали, что Ладомирский предложил вам весьма солидную сумму, чтобы вы подписали договор суррогатного материнства и отказ от ребёнка. Но вы отказали ему.

Снова кивнула на его слова.

— Это стало неожиданностью для господина Ладомирского. Ведь такой как он судит по людям по шкале продажности. А вы, Тамара, даже торговаться с ним не стали, а просто указали ему на то, что он всего лишь донор. Конечно, с одной стороны, вы правы, а вот с другой, вы задели мужское самолюбие и хорошенько отдавили ему яйца. Теперь для него дело всей жизни — отобрать у вас ребёнка, которого он считает своим по праву. — Мужчина повертел в руках бокал с вином, наблюдая как свет играет с рубиновой жидкостью и снова подняв на меня взгляд, продолжил: — Из всей сложившейся ситуации, скажу вам, как есть — закон на вашей стороне, Тамара. И я смогу легко добиться у суда управу на Ладомирского. Ему и его людям будет запрещено приближаться к вам.

Я облегчённо вздохнула и улыбнулась. Я знала, что можно победить этого зверя законным способом, не прибегая к бегству в другую страну…

— Рано радуетесь, — мрачно произнёс Малкович, снимая с меня розовые очки. — Ладомирский не станет вас трогать на время вашей беременности, но вот когда вы родите…

— Что? — нахмурилась я. — Что он сможет сделать? Я не понимаю…

Малкович вздохнул и пояснил:

— Доказать отцовство Ладомирского будет проще простого. Он сможет подать заявление на совместное опекунство и он будет в своём праве. Клиника, в которой вы оба обслуживались, допустила грубейшую ошибку. И это я говорю не про ошибку в биоматериалах, а о том, что они сообщили вам друг о друге. Тайна донорства — есть такое понятие. Но это уже совсем другое дело. Вы уже знаете, что являетесь родителями вашего ребёнка.

Сделала глоток воды, смачивая пересохшее от волнения горло, и нервно затеребила шёлковую салфетку.

— А дальше Ладомирский сделает следующее. Когда он добьётся совместного опекунства, он на этом не остановится.

— Я в принципе ему и говорила об этом, что максимум, на что готова пойти — это на совместную опеку. Он ведь не сможет отобрать у меня ребёнка, правда?

— Дело в том, что он его отберёт, Тамара. У вас могут внезапно найти наркотики. Или вас уличат в хакерских махинациях с деньгами. Есть множество вариантов, как можно подставить человека и сломать ему жизнь. Но это уже будет зависеть от фантазии и кровожадности Ладомирского. И вот тогда, вы навсегда потеряете своего ребёнка.

Трудно стало дышать…

Страх…

Страх — липкий, удушающе сладкий, с вязким привкусом гнили… Я никогда не испытывала такого всепоглощающего страха — потерять всё, потерять ребёнка…

Нельзя бояться. Никак нельзя. Страх сделает меня слабой… Чем меньше я стану бояться, тем менее уязвима буду. Но как избавиться от страха, что ядом начал отравлять мою кровь?

Нужно посмотреть ему в лицо и сказать: «Я не боюсь… Это я, Тамара и есть твой страх перед неизбежной твоей испорченностью и наказанием за твои деяния, что ещё не совершены. Я стану твоей карой и болью. Я стану кнутом, который накажет тебя и рукой, которая будет держать этот кнут. Я не боюсь тебя…»

— Я не сдамся, — произнесла твёрдым голосом. — Я пойду на телевидение и всё расскажу. Правду не спрятать, Борис Габрисович.

— Поверьте моему опыту, Тамара. Прав будет тот, у кого связи и большие деньги. И никакая общественность вам не поможет. И поймите, Ладомирский зацепился за этого ребёнка ещё не только из принципа вам досадить и доказать, что он сильнее. Это его ребёнок тоже. Насколько известно, у Ладомирского нет детей на стороне, он за этим щепетильно следит. Представьте, он богатый человек, будет жить и знать, что где-то растёт его продолжение, его кровь.

Я смотрела на этого мужчину и начала ощущать к нему презрение. И это правозащитник?

— Что вы предлагаете, Борис Габрисович? Сдаться и отдать своего ребёнка Ладомирскому? Это вы мне советуете? Вы, кто призван защищать и отстаивать правду? — мои слова прозвучали как кислота — разъедающе и беспощадно.

Он покачал головой.

— У меня другой для вас совет, Тамара, — произнёс он.

— Буду рада услышать его, — произнесла с долей ехидства.

— Вам лучше договориться с Ладомирским. Вы — женщина, Тамара и очень красивая женщина, а ещё умная. Вы выбиваетесь из привычных для Ладомирского понятий о женской сути и можете сыграть на этом.

Хмыкнула на его слова. Нечто похожее я слышала от подруги сегодня днём.

— Моя подруга предложила согласиться на предложение Ладомирского жить в его доме во время беременности и попробовать… охмурить его… — ну вот, я это произнесла. Тяжело вздохнула.

— Вы знаете, Тамара, а ваша подруга права. Вы могли бы не то, чтобы сблизиться с ним, но познакомиться и узнать лучше. Открыть себя, показать какая вы есть… Не гарантирую, но возможно, он проникнется к вам и в будущем вы сможете договориться о совместной опеке. Вам не придётся воевать и бояться будущего. Только не соглашайтесь что-либо подписывать. Даже на пустых листах, вам понятно?

Задумчиво кивнула.

— Понятно. Я… я пока не знаю… Мне нужно подумать… — улыбнулась ему рассеяно. — В любом случае, благодарю вас за консультацию.

Малкович рассмеялся.

— Ох, моя дорогая, благодарность не заменит масло и икру. — Он протянул мне свой телефон, в котором написал сумму за консультацию.

Я едва не поперхнулась от такой наглости. Цифра была впечатляющей.

— Что ж… давайте ваш номер карты — я перечислю вам указанную сумму.

* * *

Малкович

Распрощался с Тамарой Юрьевной и сел в свой автомобиль. Первым делом набрал номер телефона человека, которого я уважал, но и боялся до дрожи в коленках.

— Говори, — раздался голос Ладомирского.

— Добрый вечер, Руслан Германович, я встретился с Тамарой Юрьевной и переговорил, — произнёс ровным и уверенным тоном.

— Каков результат вашей встречи? — сухо поинтересовался он.

— Тамара Юрьевна явно сбита с толку и ищет выход, Руслан Германович. Я предложил ей согласиться на ваше предложение переехать в ваш дом и присмотреться к вам, как к отцу ребёнка, которого она носит, — рассказал поверхностно, не вдаваясь в подробности разговора.

Выгоду можно получить с обеих сторон и весьма неплохую, так почему бы не поиграть одновременно на стороне Ладомирского и на стороне Ждановой?