Прищурившись, она уставилась на меня сквозь преломляющие линзы очков.

– А вы не слышали, чтобы кто-то плакал или кричал?

Я даже растерялся:

– Конечно, нет, ничего подобного.

– Прекратите! – воскликнула Лиз, притворно ужаснувшись. – Вы меня пугаете!

– Так вы говорите, что не видели никаких огней? – спросила женщина, совершенно не обращая на нее внимания.

Я покачал головой.

– Ну что ж, – сказала она. – Думаю, у вас все впереди.

Она собрала стаканы, и уже готова была вернуться на кухню, когда я окликнул ее:

– Подождите минутку!

– Да? – отозвалась она. Тонкое морщинистое лицо, внимательные глаза.

– Пожалуйста, расскажите мне об этом плаче и криках, – попросил я.

Женщина остановилась. Затем покачала головой:

– Это просто мои причуды.

– Расскажите, – настойчиво повторил я.

Но она вновь покачала головой, и я понял, что ждать от нее больше нечего.

– Странно это как-то, да? – произнесла Лиз, обхватив пивную кружку бледными пальцами в серебряных кольцах.

– По-моему, она делает это, чтобы развлекать туристов, – сказал я. – Все любят истории про призраков.

– Но ты же слышал звуки?

Я кивнул:

– Да, слышал. Я даже видел кое-что. Белку, наверное. Или крысу. Когда вернусь, посмотрю в справочнике телефон совета острова. Может, пошлют к нам специалиста.

В ярком утреннем свете существо, пронесшееся мимо меня на чердаке, казалось уже не таким и страшным. Да и темно там было, хоть глаз выколи. С тем же успехом я мог коснуться пальто или занавески. А в панике человек каких только ужасов себе не напридумывает.

И все-таки я так и не понял, что именно увидел в окно часовни. Но у меня возникло подозрение, что это какая-то иллюзия, вызванная усталостью и стрессом. Лиз вышла в сад, а мне показалось, что это мужчина с фотографии. Мой разум просто поторопился с выводами.

Я зашел в кафе, чтобы расплатиться. Женщина сидела за одним из пластмассовых столиков и рассортировывала пяти– и десятипенсовые монеты. Я встал рядом и ждал, когда она закончит. На стене висела ярко раскрашенная гипсовая камбала и вывеска с надписью от руки: «Рыба и чипсы».

– Вы правда видели огни? – спросил я ее.

Она подняла глаза. В левой линзе отражался изогнутый вид набережной.

– Да, правда, – ответила она. – И огни видела, и звуки слышала. Ночью я даже близко к этому дому не подойду.

– Миссис… – начал я.

– Кембл, – представилась она. – Но вы может звать меня Дорис, если хотите. Все меня так зовут. Мое настоящее имя Дороти, но все зовут меня Дорис.

– Хорошо, Дорис. Меня зовут Дэвид.

– Приятно познакомиться, – сказала она, складывая монеты в столбики по фунту.

– Расскажите мне про Фортифут-хаус, – попросил я ее.

Она поджала губы:

– Если вы остановились там, то вам лучше не знать.

– Это же не опасно, правда?

– Зависит от того, что вы называете опасным.

– Дорис, я слышал звуки на чердаке. И видел там какое-то существо. Думаю, это была крыса. Надеюсь, что крыса. Но есть кое-что еще.

Она почувствовала по голосу, насколько я серьезен, и подняла глаза.

– Этим утром я видел в саду мужчину.

– Да, ну? Какого мужчину? Случайно не мистера Бро? Иногда он приходит чистить пруд от водорослей.

– Как он выглядит?

– Э-э-э… лет шестьдесят пять – семьдесят. Обычно носит мягкую шляпу и шорты цвета хаки.

– Нет, это был не он. Этот был гораздо моложе и одет во все черное, в высоком черном цилиндре. Странно то, что в коридоре висит старая фотография Фортифут-хауса, и мужчина на ней выглядит почти так же, как тот, которого я видел сегодня.

– Молодой мистер Биллингс, – с уверенностью сказала женщина.

– Вы его знаете? – удивленно спросил я.

– И да и нет. Я знаю о нем. Но никогда с ним не встречалась. Нельзя знать кого-то, кто умер задолго до твоего рождения. Но это точно был молодой мистер Биллингс.

В этот момент в кафе вошла Лиз. В лучах света она казалась еще меньше и живее, чем была.

– Дэнни говорит, что хочет пить, – сообщила она.

– Мы уже уходим домой. Когда вернемся, он получит стакан апельсинового сока.

– У тебя такой вид, будто ты что-то потерял, – сказала Лиз.

– Возможно, рассудок. Дорис считает, что мужчина, которого я видел в саду сегодня утром, это некто Биллингс, умерший еще до ее рождения.

– Что-о-о? – усмехнулась Лиз и повернулась к Дорис: – Кажется, вы говорили, что не верите в призраков.

– Это был не мистер Бро, – резко возразила Дорис.

– Мистер Бро занимается чисткой пруда, – пояснил я.

– Это был молодой мистер Биллингс, – повторила Дорис. Она встала, взяла поднос с солонками и перечницами и принялась с шумом расставлять их на столах. – Есть старый мистер Биллингс и молодой мистер Биллингс. Вы видели второго.

– Но кто они такие? Или, точнее, кем они были?

Дорис со стуком поставила последние графинчики с маслом и принялась греметь пластиковой корзиной со столовыми приборами из нержавейки.

– Старый мистер Биллингс основал Фортифут-хаус, а после его смерти дом унаследовал молодой мистер Биллингс. Моя мать постоянно рассказывала мне об этом. Она раньше прибиралась в этом доме. Конечно, это было уже через много лет после того, как умер молодой мистер Биллингс. Но в те времена было еще много людей, знавших, что произошло. Не так давно в газете появилась статья о Фортифут-хаусе. Старый мистер Биллингс и молодой мистер Биллингс. Но именно с молодого начались все неприятности.

– Какие неприятности? – поинтересовался я.

Тут вошел Дэнни и спросил:

– Папа… можно мне пойти на пляж?

– Сперва доешь мороженое. И сними носки. Не знаю, зачем ты вообще их носишь.

– Мама сказала, что я должен их носить, чтобы ноги не пахли. А если я ношу одни сандалии, ноги начинают пахнуть.

– Хорошо, – вздохнул я. – Но сними их, перед тем как пойдешь к морю, ладно?

Дорис встала рядом с нашим столиком. Когда она говорила, то постоянно крутила туда-сюда обручальное кольцо, словно это были четки, а она читала молитвы. Подул теплый ветер, и с пляжа потянуло водорослями. Солнце отражалось в заводях, словно это были горшки с кусочками зеркала.

– Старый мистер Биллингс заработал состояние на сахаре. Он был другом доктора Барнардо в те времена, когда тот еще работал в лондонском госпитале. Когда доктор открыл свои первые пансионы для беспризорных мальчиков, старому мистеру Биллингсу эта идея настолько понравилась, что он построил Фортифут-хаус. Это был детский приют – бедные дети из лондонского Ист-Энда могли приезжать сюда и жить на берегу моря.