Когда я вышла после окончания занятий на улицу, голова разболелась так сильно, что гильотина казалась самым подходящим препаратом для обезболивания. В разыгравшейся мигрени я считала целиком и полностью повинным все того же Купера, о котором думала весь день. Наверное, ни один мужчина так долго не занимал мои мысли.

Следовало как можно быстрей вернуться домой и заняться чем-то, что отвлечет от нового профессора. Дипломом? Так, стоп, я ведь не собираюсь снова думать о Купере! Значит, посмотрю, что там с бюджетом сестринства. Вряд ли Шерил удосужилась хотя бы вспомнить, что нам нужен какой-то там бюджет.

Когда я шла к дому Тета Пи Омега по скверу, заметила на лавочке в тени скрюченную в три погибели фигуру. Разумеется, во мне взыграла любовь к ближнему и чувству ответственности. В такой позе счастливые и благополучные люди не сидят, это факт. Или у человека в жизни все паршиво, или приступ какой-нибудь болезни накрыл, или ранили… Как бы то ни было, нельзя бросать людей в таком состоянии одних!

Я, конечно же, пошла посмотреть, кто это и что такого стряслось.

— Эй! Эй! — окликнула я страдальца. — С тобой все хорошо?

Улитка на скамейке начала разворачиваться и явила мне физиономию Уилли Ласлоу. Даже в сумерках было заметно, что лицо у парня опухшее и мокрое от слез. Похоже, у кого-то учебный день не задался…

— Со мной все плохо, — предельно честно ответил первокурсник и душераздирающе вздохнул.

Что удивительно… Он просто констатировал, я не уловила подтекста «Пожалей меня», которого можно было ожидать от ребенка и взрослого с такой же как у Уилли… странностью.

— Уилли, что стряслось? — спросила я предельно ласково, но больше для порядка, в целом я понимала, что именно могло произойти в университете с таким, как сын профессора Ласлоу.

Первокурсник снова вздохнул и ответил:

— Они меня ненавидят и не хотят дружить. Я странный.

Я не удержалась от того, чтобы сесть рядом и обнять парня за плечи.

— Они тебя вовсе не ненавидят. Просто… просто не понимают. У тебя обязательно будут друзья.

Уилли покосился на меня и отозвался:

— Ты в это не веришь, Вэл. Но ведь хотя бы ты мой друг, правда?

Сложно дружить с ребенком, если ты взрослый. Биологически Ласлоу был младше меня на семь лет, в студенческие годы немалый срок, а психологически разница была куда больше… Но, глядя в совершенно несчастные глаза Уилли, я попросту не могла отказать ему, не сейчас, когда беднягу успели измучить однокурсники.

— Конечно, Уилли. Мы с тобой друзья, причем самые лучшие.

Врала, конечно, но это как раз тот самый случай, когда ложь исключительно во спасение. Ну и как сказать заплаканному ребенку, что и тебе он тоже не особенно нужен? Для такого нужно родиться без сердца.

— Уилл!

Завертели головами мы с Ласлоу одновременно. По аллее в нашу сторону шел декан и, похоже, местонахождение Уилли Ласлоу его интересовало чрезвычайно сильно.

— Я здесь! — отозвался первокурсник не слишком громко. — Профессор Лестер хороший человек. Он на меня ни разу не кричал и сказал, что я очень умный.

Кажется, похвалу преподавателя Уилли принял очень близко к сердцу, и Дину Куперу удалось несколькими словами заслужить вечную преданность сына профессора Ласлоу. О да, подольститься к кому-то настолько доверчивому и бестолковому для профессионального мошенника вряд ли стоило большого труда. Интересно, к Уилли Купер втирается в доверие по профессиональной привычке или с каким-то дальним прицелом?

Декан нас заметил и как будто на его лице отразилось облегчение. Искреннее или нет — дело десятое.

— Господи ты боже мой, Уилл, разве можно вот так пропадать? — с мягкой укоризной спросил «профессор Лестер», подойдя к нам вплотную.

Уилли получил расстроенный взгляд, я — благодарный. Первокурсник слегка поежился, а потом встал и оказалось, что над деканом он самую малость нависает. До чего же высоченный вымахал.

— Извините, профессор, — покорно откликнулся Ласлоу.

Купер потрепал бедолагу по голову, хотя сделать это при разнице в росте оказалось не так уж и легко.

— Перед своей матерью извинишься, горе. Профессор Ласлоу места себе не находит от беспокойства. Разве можно вот так убегать? Еще и телефон с собой не взял. Так никуда не годится, Уильям.

Уилли опустил взгляд и покорно пообещал:

— Я больше не буду убегать, профессор.

Купер недоверчиво хмыкнул, а после вытащил из кармана мобильный и вложил его в безвольную руку Ласлоу.

— Будешь ты. Все ты будешь. Только в следующий раз не забудь захватить с собой телефон, Уилл.

До общежития преподавателей горько вздыхающего первокурсника пришлось вести вдвоем. Я малодушно планировала сбросить эту обязанность на декана, раз уж он таковым числится, однако Уилли смотрел с такой надеждой, а вдобавок еще и в руку мою вцепился… Словом, пришлось вести парнишку вместе с Купером. Самое сложно началось уже после того, как мы пришли на место: домой Ласлоу, как выяснилось, хотел не особо сильно и пытался оттянуть прощание, как только мог. Когда, наконец, удалось уломать Уилли идти к себе, с облегчением выдохнули оба, и я, и Купер.

И тут черт меня дернул задать вопрос, который так и напрашивался с того самого момента, как я первый раз встретила Уилли Ласлоу.

— Как его вообще приняли в университет?!

На самом деле, претензия явно была не по адресу: когда документы мальчика проходили через приемную комиссию, Купером здесь и не пахло. Впрочем, новый декан до ответа все-таки снизошел.

— У него самые высокие баллы на вступительных экзаменах. При явной задержке эмоционального развития, с интеллектом у парня все более чем в порядке. В том, что касается магии, он оказался не просто состоятельным. Уилл Ласлоу — чертов талант.

Мужчина расстроенно вздохнул. Мне показалось даже, что за благополучие Уилли Дин Купер действительно переживает.

— Еще одна причина для сверстников не любить бедолагу, — подвел неутешительный итог декан. — Ума не приложу, как ему помочь.

Если тут вообще можно хоть как-то помочь. Возможно, через несколько лет Уилли подстроится, сможет жить среди людей нормально. Но как он проведет эти несколько лет? И как он их выдержит?

— Нельзя по щелчку пальцев обеспечить Уилла кругом общения, — произнес задумчиво преподаватель.

А я вдруг поняла, что все-таки можно. Не со стопроцентной вероятностью, но шансы есть. Да, способ, возможно, спорный… Но если при ином раскладе Уилли Ласлоу обречен на семь лет в одиночестве среди людей, которые его не переносят, наверное, стоит рискнуть.

— Мне кажется, сэр, способ все-таки есть, — задумчиво произнесла я, — правда, профессору Ласлоу он наверняка сильно не понравится.