Проснувшись вечером дома, я решил забыть Риту, как страшный сон. Но стоило ей кинуть мне СМС, тут же примчался в её мрачную квартирку, чтобы проверить свои впечатления и в надежде на реванш. Но всё повторилось в точности, как в первый раз, только разговоров теперь почти не было. Рита решила сосредоточиться на сексе, и так удачно, что мне даже не удалось свалить утром домой — я срубился у неё в постели. Так продолжалось неделю. День отдыха — и Рита снова высвистывала меня. Не понимаю — чего я к ней таскался? Ни её безудержная патологическая страстность, ни болезненная красота не привлекали меня больше из-за чрезмерной властности и умения подчинить меня своей воле. Отношений наших мы не обсуждали, про чувства не говорили, но мне начинало казаться, что Рита опрометчиво считает меня своим парнем. Потом я улетел на пару дней в Гермашку на соревнования, а когда вернулся, Рита совершила странный, необъяснимый поступок — познакомила меня со своей лучшей подругой Кити. Девчонкой, в которую я влюбился. Навсегда. Не зря меня пугало это слово.

В Кити было невозможно не влюбиться. Сама непосредственность, сгусток энергии, сероглазый бесёнок — моя маленькая эмочка. Обаятельная, смешная, без всякого жеманства и кокетства, она сразу завоевала моё доверие и раззадорила любопытство. Если Рита была бабочкой-адмиралом, то Кити — стопроцентным махаоном. Яркая и внешне и в своих необычных рассуждениях и вечных спорах с миром, она вся бурлила, как маленький водоворот, затягивая меня в себя всё больше и больше. Когда я шёл с Кити, держа её за руку, после ска-концерта, на который Рита прислала подругу вместо себя, то испытал приятных чувств больше, чем за все наши бешеные коитусы с готессой. На следующий день Рита написала мне «вконтакте», что между нами всё кончено и теперь я парень Кити. И если я обижу её подругу-эмочку, Рита меня убьёт. Я, конечно, поразился такому демаршу. Но осмысливать мазохистский поступок противоречивой готки не стал. Не любил я это дело, да и всё моё сознание тогда занимала лишь одна мысль — как скорее овладеть Кити, добавить махаона к кардиналу в коллекцию. Что оказалось крайне непросто.

Причём ханжой её назвать я не мог. Полная противоположность Рите, Кити была готова целоваться со мной в любом месте — в метро, в кино, в такси, в подъезде, разрешала ласкать себя любыми способами и так же ласкала меня, помогая разрядиться, но стояла насмерть, не давая в себя проникнуть. Ни о каком «только после свадьбы» речи не шло, Кити говорила, что ждёт подходящий торжественный момент и мне нужно только немножко подождать, весело проводя время вместе с ней. А веселились мы от души. Дурачились в постели целыми днями, ведя потешные споры про любимую эмо-культуру Кит, гоняли на великах через весь город в Озерки купаться, рассекали на роликах по ночному Невскому, ходили в кино и на концерты, занимаясь там всякими милыми безобразиями так активно, что потом не могли вспомнить ни песни, ни кадра. Музыка! Кити оказалась настоящей меломанкой. За три недели без малого общения с ней я прослушал песен больше, чем за всю прошлую жизнь. Да она сама была как песня, моя девочка Кити. Лёгкая, ритмичная незабываемая песня с ударным припевом, которую даже при желании не выбросишь из головы, и ты ходишь, как больной, напевая её целыми днями. Стараясь не выглядеть в глазах своей девушки полным ослом, я перед встречей с Кит готовился, словно перед экзаменом на сессии. Не вылезал из поисковиков, качал музло и читал про её любимые группы. Я даже стал разбираться в чёртовом эмокоре, отличая его от грайндкора и металкора. Честно говоря, раньше я слушал в основном рэпак, ска и всякую танцевалку. А тут пришлось углубиться в разнообразие современных стилей. Ещё чуть-чуть, и я стал бы музыкальным гуру. И всё только для того, чтобы забраться в запретный благоуханный сад Кити. Я был готов на всё: слушать параноидальную музыку, смотреть занудные фильмы. Правда, вот авторское кино, столь почитаемое моей новой подружкой, мне давалось гораздо тяжелее музыки. Если бы не поцелуи и объятия эмочки, я просто засыпал бы каждый раз на неудобных креслах Дома Кино, в вестибюле которого вечно болтались пьяные малолетние позёрки с банками «Яги» в порезанных руках. Зато потом меня ждали райские удовольствия на узкой скрипучей кровати под саундтрек последних альбомов модных нытиков и крикунов. И конечно же, споры.

Маленькая Кити умудрялась спорить со мной даже в постели. Спорить обо всём на свете. Стучать маленькими кулачками по моей гулкой груди. Права она была или нет, я в результате всегда сдавался под её напором, восхищаясь неуёмной энергией. Иногда она затыкала мне рот поцелуем — лучший финал спора. Отказаться же от дискуссий казалось невозможным. Кити надувалась, отворачивалась от меня, и мне какое-то время приходилось пялиться на татушку в виде чёрно-розовой бабочки между её лопаток, пока прекрасная спорщица снова не снисходила до меня. Девчонка-юла, в одну секунду её смешливые серые глаза могли наполниться слезами, а через мгновение просиять счастьем. Мне никогда не было с ней скучно. Никогда.

Думаю, что я в то время знал всё о жизни Кит, а она уж точно не знала, что каждый раз после нашего невинного разврата я шёл к Рите, которая молча впускала меня в дверь, с порога тащила в постель и отдавалась, насмешливо улыбаясь, мысленно констатируя, что Кит опять мне не дала. Может быть, Рита надеялась, что я вернусь, обломавшись о строптивый характер её подружки? Я лежал рядом с ней, пережидая минуты её оргастической смерти, и чувствовал, как в моей душе прорастают неведомые ей доселе ростки будущих мучений совести. Я обманывал обеих своих подружек, причём Риту я жестоко использовал, как бы наказывая Кит. А наказывал на самом деле себя. Смотрел на большое красивое белоснежное тело Риты с чёрным меховым треугольничком, а видел маленькое гладкое, словно плюшевое, девичье тело Кит, грубо проткнутое пирсингом во всех возможных и невозможных местах, вспоминал её маленькие фарфоровые ушки с туннелями, маленькие кукольные ручки, и накатывала беспросветная тоска. Я буквально убегал от Риты, давая себе слово ни за что не возвращаться, о котором вспоминал только после очередного болезненного соития с ней. Прости меня, Рита! Надеюсь, тебе хотя бы было хорошо со мной.

Прости меня, Кит! Моя первая и единственная любовь! Прости за Риту. Прости за нелепую смерть, прости, что не дождался тебя с концерта «Му Chemical Romance», прости, что у нас никогда не будет свадьбы и детей, что любить друг друга мы можем только в твоих снах, и то я, как могу, стараюсь прекратить это, потому что слишком много знаю. Я знаю, что наша любовь разрушит мир. Старый добрый мир, давно уже ставший злым и крайне хрупким.

Люди в твоём мире, Кити, наяву живут своей подчас скучной, неправильной, но настоящей жизнью и, засыпая, видят сны, которые уносят их в ирреальные миры. Я же, наоборот, реализуюсь и существую только во снах любимой девушки, любовь которой оказалась сильнее смерти, сильнее обид и ревности, сильнее её самой. Но я не хочу быть частью сна, который погубит мир и мою любимую. Я просто хочу уйти навсегда. Уйти туда, где был до рождения и должен быть сейчас. Мне очень не хватает семьи, мне очень не хватает Кити, не той, что я вижу каждую ночь в её сне, а той, которая каждую ночь могла бы засыпать у меня на груди. Я скучаю по друзьям, даже по безумному клоуну Тик-Таку скучаю. Я скучаю по себе, по своему сильному тренированному телу пловца с бочкообразной грудью. Я скучаю по воде. Я скучаю по тебе, Кити! Я скучаю по тебе, Кити! Я скучаю по тебе, Кити! Я хочу уйти навсегда. Я хочу, чтобы рядом с тобой появился кто-то, кто мог бы заботиться о тебе и любить тебя так, как это хотел бы делать я. Я хочу, чтобы ты разлюбила меня, Кит! Хочу, чтобы ты отпустила меня и себя и полюбила кого-нибудь другого. Достойного тебя. Кого-нибудь лучше меня. Но только я не хочу этого видеть и знать. Отпусти меня! Я хочу стать свободной сильной волной в тёплом море. Может быть, мы когда-нибудь встретимся и я нежно обниму тебя. Отпусти меня! Разлюби меня! Не скучай по мне!