– Будь оно всё неладно! – проговорил Сирил, когда шум удаляющейся кареты стих. – Ведь и в самом деле теперь каждый хочет заполучить Ягнёнка! В этом нет никаких сомнений. Саммиэд снова нас надул. Какой же он гад! Ради бога, пошли скорее, отнесём ребёнка домой.

Они оглядели дорогу. Глянули направо. Глянули налево. На дороге никого не было. Набравшись храбрости, они двинулись в путь. Ягнёнок спал у Антеи на руках.

Однако новые приключения так и шли за ними по пятам. Неизвестно откуда появившийся парень с вязанкой хвороста на спине остановился, сбросил вязанку на землю и уставился на спящего Ягнёнка.

– Давайте я его понесу, – предложил он.

Но во второй раз Антея на эту удочку не попалась. Парень всё шёл за ними, никак не желая отстать.

– А это ты нюхал? – Роберт и Сирил поднесли к самому носу парня два кулака разом.

Только тогда он наконец отвязался. Потом их нагнала какая-то девчонка в переднике в синюю и белую клеточку. Она бежала за ними чуть ли не полмили, канюча и приставая с просьбами дать ей поиграть с прелестным бэби. От неё удалось отделаться, только пригрозив ей привязать её в лесу к дереву и оставить там на съедение медведям.

Они уже было подошли к самому дому, но тут случилось худшее из того, что происходило в этот день. За последним поворотом дороги они вдруг наткнулись на стоявшие рядом две повозки и шатёр: это цыганский табор расположился рядышком с дорогой на ночлег. Стайка чумазых ребятишек играла на самой дороге, двое мужчин валялись на траве и курили, а три женщины что-то полоскали в старой лейке без носика.

В одну секунду все: и мужчины, и женщины, и дети – окружили Антею с Ягнёнком на руках.

– Дайте мне его подержать на ручках, юная леди, – попросила одна из цыганок, смуглолицая, с рыжими волосами.

– Не стоит, – ответила Антея.

– Лучше дайте его мне, – вступила в разговор вторая, тоже смуглая, с черными, как смола, жирными волосами.

– Нет, нет, – храбро ответила Антея, но сердце у неё колотилось от страха.

К ним подошёл один из двух мужчин.

– Я буду не я, если это не он самый! – воскликнул цыган. – Это же мой потерянный сыночек! Есть у него отметинка за левым ухом? Нет? Ну, так это моё кровное дитя. Его у меня украли в этом самом, как это? да, в грудном возрасте. Так уж и быть, я не стану подавать на вас в этот, как его? в суд.

И он выхватил ребёнка из рук Антеи.

Что было делать? Такого ужаса с ними ещё не приключалось! Испугавшись чужого бородатого дядьки, Ягнёнок орал во всё горло. У Сирила созрел план.

– Хорошо, – сказал он цыганам. – Пусть ребёнок остается у вас. Но он привык к нам, а вас он пугается. Мы тут немного побудем с ним, пока он и к вам попривыкнет, а то вы с ним крику не оберётесь. Подождём до заката, – шепнул он сестрам и брату.

– Вы пока отпустите его, – сказала Джейн. – Мы тут, прямо у вас на глазах посидим с ним, поуговариваем, пока он к вам приглядится.

– А как же насчёт обеда? – вдруг сказал Роберт. – Есть хочется.

– Как ты можешь, – возмутилась Джейн, – когда твой бра… когда мальчик…

Роберт исподтишка подмигнул ей и продолжал:

– Я бы сбегал домой, принёс бы что-нибудь перекусить, вы не возражаете? – обратился он к цыганам.

– Как бы не так, – возмутился цыган. – Принёс бы что-нибудь перекусить, а заодно напустил бы на нас полицию, наврав им с три короба, что этот ребёнок не наш. Не на простаков напал!

– Если вы такие уж голодные, поешьте с нами, – сказала одна из цыганок. – Послушай, Ливи, ребёнок так надрывается, что у него прямо все пуговки готовы отскочить. Дай ты его юной леди, посмотрим, может, ей удастся приучить его к нам немного.

– Иди к Панти, мой Ягнёночек, – сказала Антея, забирая малыша у цыгана.

– Послушай, Фэрэо, разведи костёр, – сказала одна из женщин. Цыгане неохотно отошли от ребят и стали готовить еду.

– Я и не подумаю притронуться к их поганому обеду, – сказал Роберт. – Меня стошнит!

Остальные были с ним вполне согласны. Но когда обед – или ужин – был готов, все с голодухи дружно накинулись на еду. Это был заяц, тушенный с луком, с добавлением какой-то дичи, то ли куропатки, то ли рябчика. Ягнёнку дали размоченного хлебушка, посыпанного сахарным песком, и эта еда пришлась ему весьма по вкусу.

Постепенно тени удлинились, но солнце пока ещё не село, оно просто скрылось за ближайшим холмом.

Цыгане начали терять терпение.

– Ну, голубчики, – сказал один из цыган, – пора вашим головкам на подушки. Мальчик привыкает к нам понемногу. Так что отдавайте его нам и выметайтесь отсюда.

Женщины, мужчины и ребятишки – все столпились вокруг малыша, улыбались ему, манили к себе, протягивая руки, но мальчик крепко схватил Антею за шею и выдал такой рёв, какого от него ещё не слышали за весь вечер.

– Ну, хватит, – заявила та, что с чёрными волосами, – дайте его мне, юная леди, я его живо успокою.

А солнце всё никак не садилось.

– Расскажите ей, как его надо укладывать спать, говорите что-нибудь, мелите что хотите, надо протянуть время, – прошептал Сирил.

– Ладно, – сказала Антея. – Сейчас мы его вам отдадим. Только я хочу вам сказать, что перед сном мы обязательно делаем ему тёплую ванночку, а по утрам – холодную. И у него есть фарфоровый зайчик, с которым он купается в тёплой ванночке, и маленький солдатик, с которым он купается в холодной. А если мыло попадёт ему в глаза…

– Как будто я никогда не купала младенцев, – перебила её женщина. – Ну-ка, давай его сюда. Иди к Мелии, сокровище моё.

– Уйди, тюзая тётя, – тут же отреагировал Ягнёнок.

– И ещё я должна сказать, – торопливо продолжала Антея, – как его надо кормить. Послушайте внимательно. Утром мы даём ему яблоко или банан и молоко с хлебом, и ещё – иногда – яичко всмятку…

– Я десятерых вырастила, – перебила её черноволосая цыганка. – Хватит, мисс, дайте его сюда.

– Погоди-ка, Эстер, мы же не решили ещё, чей он будет, и уж во всяком случае не твой, у тебя и так семеро за тобой хвостом бегают.

– А меня кто-нибудь спросил? – сердито сказал муж Мелии.

– А меня? – вступила в разговор молодая девушка Зилла. – Я совсем одна, вот мне и будет за кем присматривать.

– Заткнись!

– Сам заткнись!

Так они довольно долго препирались, как вдруг дети заметили: лица цыган преобразились, точно невидимой губкой кто-то стёр с их лиц напряжение и злость. Все четверо сразу догадались, что солнце наконец-то село. Они замерли в ожидании. А цыгане стояли в полном замешательстве, потому что невидимая губка стёрла также и из их сердец страстное желание заполучить чужого ребёнка. Все четверо ребят затаили дыхание. А вдруг цыгане сейчас на них набросятся, разозлившись на то, какого они сами сваляли дурака.