— А что вы и ваш отряд делаете в этих местах? — спросил гаптман. — Если это не тайна.

— О нет, не тайна, — рыцарь Эммерик добродушно засмеялся. — Мы преследуем беглецов, после вчерашнего боя эти леса кишат ими. Выродки почему-то думают, что в запретных местах их не будут искать. Но приходится за ними бегать, один раз даже пересекли границу. Знаете, кого мы нашли в Грензене? Красного плаща, самого настоящего.

Рыцари засмеялись.

— Укрывался в лесу, а когда мы его взяли, он обоссался, — из уцелевшего глаза предвестника вытекла слеза. — Да, от этих ублюдков осталась только тень. Я их помню совсем другими.

Рыцарь улыбнулся во весь расширенный рот. На языке блестит кровь из-за царапин об острые обломки зубов.

— Они молятся огню, но не любят, когда огонь поедает их самих. Когда закипает жир, им не до ритуала. Они боятся, когда сами выплачивают Цену Огня.

Эммерик вытер очередную слезу.

— Простите меня, любезные союзники. Иногда мне сложно сдерживаться. По правде, я думал, что и здесь мы найдём врага, но нашли друзей. Мы отправляемся. Много красных плащей разбежалось. Мне стало интересно, что чувствует при поражении те, кто никогда не проигрывал. Обязательно спрошу следующего.

Ужас и тошноту, ответил бы Людвиг. Рыцарь-предвестник улыбнулся с таким видом, будто терпит сильную боль, и поднял руку прощаясь.

— Он долго умирал? — раздался голос. Лысый аниссар вышел вперёд, крутя кольцо на своём пальце. — Тот красный плащ?

Эммерик внимательно его осмотрел.

— Он взошёл на костёр на рассвете, а отправился к Вечному, когда солнце достигло зенита. Для такого сопляка он оказался крепким, не каждый столько проживёт.

— Они заслужили это.

— Ярен, заткнись, — прошептал гаптман.

— Моему сыну было семнадцать, когда он отправился на войну, — продолжил лысый. — Его отряд наткнулся на красных плащей. Всех перебили, а его самого…

Он замолчал и всхлипнул.

— Я сочувствую твоему горю, — рыцарь Эммерик склонил голову. — Но вчера ублюдки ответили и за это.

— Тогда я и все мои и его друзья надели кольца, пока не отомстим. И вчера мы их сняли. Но палец всё ещё жжётся, будто кольцо ещё там. Мой сын взывает к отмщению.

Предвестник что-то сказал, но глашатай не успел растолковать.

— Сейчас на другом пальце кольцо в честь другой клятвы, вот только новая не стоит ничего. Ведь старая не выполнена.

— Ярен, что ты делаешь? — зашептал седой.

— Мы поклялись, что этот человек уйдёт отсюда живым, — лысый показал на Людвига. — Но я не могу это допустить. Этот человек — красный плащ. Тебе солгали, рыцарь-предвестник.

Ярен снял кольцо и бросил его на землю. Седой аниссар охнул.

— Он красный плащ? — удивился глашатай.

Предвестник молчал, глядя единственным глазом на Людвига. Заскрипела вышка, но на неё никто не обратил внимания. Аниссары потянулись за пистолетами.

— Что это значит? — спросил Эммерик через своего глашатая.

— Это наше дело, рыцарь-предвестник, — сказал гаптман. Он смотрел без всякого страха. — Между нами, им и этим клятвопреступником. Езжайте своей дорогой, рыцари Пепла.

— Теперь это моё дело, — Эммерик спешился.

Остальные пепельники подъехали ближе, доставая мечи и топоры.

— Красным плащам пощады нет, аниссар, — сказал предвестник. — Я приказываю…

— Мы идём за королём Отто, а не за его шавками, — возразил гаптман и нацелил пистолет. — Я не подчиняюсь твоим приказам.

— Выдай мне красного плаща!

Аниссары, кроме Ярена, встали перед Людвигом. Что смогут сделать три человека против десяти? Не будут же они драться из-за него?

— Мы поклялись, — сказал гаптман. — Нельзя стоять на пути у аниссара, который надел кольцо.

— Я знаю об этом, — Эммерик поглядел на работающую вышку. — Но нельзя проливать кровь союзников из-за врага. Даю вам шанс одуматься. Когда эта штука наклонится до конца, мы идём в бой.

Он поднял руку, рыцари приготовились. Аниссары наставили на Эммерика пистолеты, но предвестник не выказывал ни капли страха. Храбрецы спорят из-за труса.

Вышка скрипела, наклоняясь вниз. Гаптман переглянулся с остальными, вздохнул и сказал:

— Он твой.

Аниссары убрали пистолеты. Предвестник улыбнулся.

— Это правильный выбор.

— Не дело воевать с союзниками, — гаптман вытер лицо. — Я помню слова клятвы. Времена меняются, мы должны меняться вслед за ними. Но мы должны помнить, кто мы и что у нас есть.

— Времена не меняются. Мы лишь заперты в бесконечном кольце жизни и смерти, — сказал рыцарь, рисуя кольцо в воздухе. — Когда-то Старый мир умер и мы стоим на его развалинах. И наш мир погибнет, если мы повторим те же ошибки. Поэтому мы делаем всё, чтобы избежать их. И уничтожим тех, кто ведёт мир к гибели.

Теперь он не отрывал взгляда от Людвига. Лучше бы он погиб от рук Мирко. Или остался бы там, на поле, вместе со всеми. Может, он уже умер, а это Вечный, который хочет забрать падшую душу в свои владения.

Рыцарь-предвестник приблизился. Стало так тихо, будто уши закрыло подушкой. Болезненная тишина, которую пробивает невнятная речь Эммерика.

— Ты будешь кричать, пока не потеряешь голос, — шептал глашатай на ухо. — Рыдать, пока не выкипят слёзы. А потом сойдёшь с ума, когда поймёшь, что это только начало.

Предвестник схватил Людвига за волосы, вырвал кляп и ударил по лицу. Губы онемели, горячая кровь побежала по лицу.

— Красные плащи многому меня научили. Многое я узнал на своей шкуре. Как поддерживать пламя так, чтобы человек не умирал несколько часов. Ты не думал, что придётся это испытывать на себе, а не на других? Но не надейся на несколько часов. Будешь умирать до завтра. Ты проклянёшь каждую секунду своей агонии. Тащите его, ребята.

Эммерик дёрнул его за связанные руки и правое плечо хрустнуло, опять выходя из сустава. Людвиг едва сдержал стон, но, когда рыцарь пнул по руке ногой, вырвался крик. От боли заложило уши. Через пелену пробивается чей-то смех.

Людвига взяли за ноги и тащили лицом вниз. Если бы не связали… а что бы он сделал? Да хоть что-нибудь, всё лучше, чем умирать от пыток. Он дёргал ногами, хотя и получал болезненные пинки. Аниссары же обещали. Нордер обещал. Только бы не так. Лучше бы умер вчера.

— Сначала ты проглотишь горящий уголь, а потом…

Его отпустили. Пелена в ушах спала, но смеха и жуткого шёпота рыцаря Пепла не слышно. Что-то другое шумело совсем рядом. Откуда-то доносится скрипение и бренчание, вышки так не скрипят. Звук такой, будто кто-то в доспехах катится с горы и стучит по ним молотком.