В десятом часу вечера в большом двухэтажном доме на окраине станицы Островской старик укладывал в кровати двух семилетних близнецов. Миша и Антошка не хотели спать и все просили, чтобы дед рассказал им сказку.

— Ладно, какую вам сказку? — сдался тот наконец.

— Про двух братьев, про то, как раньше казаки жили, — загомонили мальчишки.

— Какая ж это сказка. Это все быль, — сказал старик. — Мне мой дед про то рассказывал. А ему — его дед. Так и передается эта история в нашем роду из уст в уста. Слушайте и запоминайте. Когда-нибудь и вы будете рассказывать ее своим детям и внучатам.

Мальчишки заскрипели кроватями, укладываясь поудобнее.

— Давным-давно не то под Москвой, не то под Рязанью жили-были два брата Тихон и Алдоней— ну вот как вы, близнецы, — начал повествование дед. — Вы у меня — Миша и Антошка, а они были Тиша и Алдошка. На Руси в ту пору смута была — гражданская война долгая-предолгая. И зашел однажды в ту местность казачий отряд. Пацаны к казакам и пристали. Сделались у них, как сейчас бы сказали, сыновьями полка. Долго ли, коротко ходили-бродили они с тем отрядом. Многому научились — и шашкой врагов рубить, и пикой колоть. Ну а как кончилась смута, казаки в свои степи назад возвратились. И Тихона с Алдонеем с собой прихватили…

Старик вел рассказ неспешно, будто и позабыв, что внукам пора спать. Уснащал речь всякими сказочными присказками, которые неизвестно откуда всплывали у него в голове. Но история, которую он уже в который раз излагал Мише и Антошке, на сказку точно была непохожа.

Повзрослевшие Тихон и Алдоней вместе с другими казаками занялись грабежами — нападали на Волге на караваны купцов. Но захваченную добычу быстро пропивали и все огорчались, что никак не могут разбогатеть. В конце концов придумали рыть могилы. Стали раскапывать древние курганы — клады искать. Ничего ценного не находили, но остановиться уже не могли. Совсем свихнулись на этих поисках. От товарищей отвернулись, в боевые походы ходить перестали, безвылазно, как кроты, рыли землю в степи. И однажды улыбнулось им счастье. Отыскали в одной из могил много золотых украшений. Сложили в мешок и хотели уже ехать домой, но в степи показался отряд чужеземных всадников. Братья бросились наутек. Всадники — за ними в погоню. Тогда Тихон и Алдоней разделились. Один повернул налево, другой направо. Тихон спасся и к своим прискакал, а Алдоней с мешком золота сгинул. Шли годы. Женился Тихон на чьей-то вдове, родился у них мальчонка. Жили беднее бедного. Потому что и не жил Тихон вовсе, а только спивался — все убивался по брату, да по тем пропавшим сокровищам. И закончил он бесславно в нужде дни свои. Умирая, обратился к жене и сыну Гераське: «Неправильно прожил я жизнь. Искал богатства. И не нашел. А только потерял через это любимого брата. И теперь вот перед смертью тоскую»…

Голос рассказчика дрогнул. Он замолчал и прислушался. В комнате не раздавалось ни звука.

— Спите, что ль? — обратился старик в темноту.

— Не-а! — в один голос вскричали внуки. Дед улыбнулся в бороду и продолжил.

— Схоронили Тихона. А скоро и жена его померла. Остался Гераська один-одинешенек. Жил в работниках у чужих людей. Прошел год, другой, и однажды показались за хутором две телеги. Ехали на них странные люди в незнакомой одежде со своим скарбом. Говорили на чужом языке. И было их семь человек — старик, старуха и пятеро уже взрослых детей — трое сыновей и две дочки. Подивились им хуторяне. Глянул Герасим на старика и глазам не поверил — то был вылитый его отец, живой и невредимый. «Батянька, ты ли?» — подбежал пацан к старику. Тот обнял его и сказал: «Правильно признал. Я теперь твой батянька». Только, конечно, то был не Тихон, а Алдоней. Спустя много лет привел Бог пропащую душу в родную землю…

В этом месте старик опять вернулся к той разлучившей братьев погоне и начал рассказывать теперь уже историю Алдонея.

…Вынес конь его вместе с мешком, полным золота, на край оврага, да оступился и рухнул вместе с всадником вниз. Вскочив на ноги, на дне оврага увидал Алдоней волчью нору. Запрятал туда мешок, а сам в кусты кинулся. Но далеко не ушел. Настигли его враги. То оказались черкесы, возвращавшиеся из набега. Окружили казака. Вышел вперед самый сильный их богатырь, стал биться с Алдонеем на саблях. Одолевал черкес. И прижал уже казака к стволу дерева. Размахнулся для последнего смертельного удара. Но отпрянул Алдоней, поскользнулся, осел на траву, а черкесская сабля в дупле застряла. Быстро вскочил казак и ударил кулаком противника в ухо. Хлынула кровь из лысой башки, рухнул черкес, как подкошенный. «Якши, якши», — зацокал языком черкесский князь. Понравился ему Алдоней. Нужны были ему сильные и ловкие воины, потому что его племя много воевало с соседями. Накинули тогда на казака аркан, положили поперек седла и повезли в горы. Сперва держали черкесы Алдонея в глубокой яме. А когда согласился он мусульманскую веру принять, освободили. Стал с тех пор Алдоней черкесом Алдо. Выучил язык. Усвоил обычаи. Женился на черкешенке. Родились у них дети. Алдо ходил в набеги с черкесами. А однажды, уже на старости лет, услышал, что забрели на Кубань и встали неподалеку лагерем бунташные казаки. То были потерпевшие поражение разинцы. Узнав, что атамана в этом отряде кличут Чертенком, Алдоней надел лучшую черкеску, кликнул всех троих сыновей, и поскакали они в казачий стан. Удивились казаки, услышав, что старый черкес обращается к ним на их языке, увидав, как обнимается он с их атаманом. Знал Алдоней Чертенка в молодые годы. Рассказал тот ему про смерть брата Тихона, про незавидную участь жены и сына его. Много дней после этого Алдоней себе места не находил. А потом собрал всю семью, погрузились они на телеги, да и тронулись в дальний путь на донскую землю. Князь, которому Алдо много лет верно служил, не стал ему препятствий чинить…

Старик глубоко вздохнул, будто хотел набрать побольше воздуха в грудь. И перешел к финальной части своего рассказа.

— Усыновил Алдоней Герасима, возвратился обратно в христианскую веру, отстроил хату. А когда почувствовал, что близок его конец, позвал всех, теперь уже четверых сыновей и открыл им тайну спрятанного в овраге могильного золота. Обсказал, где искать его и благословил в путь-дорогу.

Ускакали сыновья вчетвером, а вернулся назад только один приемный Герасим. Протянул он Алдонею сверток с золотом и горючими слезами заплакал. Оказалось, как только сокровища они отыскали, бросили его сводные братья. Отдали самую большую долю и сказали: «Один домой поезжай. Повинись за нас перед отцом с матерью. Мы по нашему аулу в горах сильно соскучились и давно уже задумали назад возвратиться».

Воскликнул тогда Алдоней: «Будь оно проклято, это золото! Из-за него лишился я за раз троих сыновей, а еще раньше — брата Тихона». И в тот же день помер. А Герасим вместо того, чтобы продать привезенное золото, да зажить припеваючи, зарыл его в землю. Понял он: от того золота беда происходит. Не зря же и Тихон, и Алдоней перед смертью худым словом его поминали. Отказавшись от сокровищ из разрытой могилы, Герасим сразу облегчение испытал. Будто кому-то неведомый долг уплатил, с черными силами раз и навсегда рассчитался. И точно — после этого все у него в судьбе пошло хорошо. И без золота прожил жизнь долгую и счастливую. По преданию, дал Герасим всем нам, его потомкам, особую силу. А вернее, особый завет, соблюдая который притягиваем мы счастье в наши дома. Едва исполнялось кому-то из сыновей 20 лет, вел Герасим его к тому месту, где золото спрятал, и говорил: «Тут зарыто сокровище. Но я заклинаю тебя не откапывать его, дабы не навлечь на нашу семью Божий гнев. Покуда сокровище это под землей остается, ждут всех нас на земле иные сокровища. Покуда имеем мы силы отказаться от злосчастного золота, то имеем и силы злую судьбу превозмочь. Одолев искушение выкопать клад, одолеем все остальные искушения и напасти».