— А… А сколько тебе лет?

— Все, как там тебя, заткнись. Надеюсь, в следующий раз, когда я услышу твой тонюсенький голосок, ты будешь говорить об убийстве своего хранителя.

Алиса обиженно насупилась, Илье было забавно за этим наблюдать. Ведь он заранее провел инструктаж! Эта закатница еще оказалась намного общительнее, чем другие. Прямо болтушка среди молчунов.

На этот раз их ожидали. Илья оставил машину далеко от березовой рощи, прошли пешком. Но навстречу вышло несколько мужчин, одного Илья узнал — владелец участка. Выглядел он раздраженным, а кто бы ни был на нервах, когда сплошные неприятности?

— Вы кто такие? Журналисты? — крикнул он издалека. — Убирайтесь!

Илья ответил:

— Разве здесь нельзя гулять? Воздух такой свежий!

— Частная территория! — рявкнул мужчина. — Воздух ему свежий, ну да! И вчера тут крутился. Валите, пока не огребли.

Алиса попыталась использовать свой козырь — обычно, что бы она ни говорила, люди хоть немного успокаивались:

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста. Мы не журналисты.

Они подошли совсем близко, двое парней за спиной владельца хмурились. Самого его трясло. Похоже, что он уже дошел и перешел точку кипения. Там слова уже роли не играют. Он сам шагнул наперерез и буквально зашипел, тряся пальцем перед носом Алисы:

— Вам всем лишь бы поживиться. У меня тут проверки по пять раз на дню! Думаете, если бы что-то было, то меня бы не прижали?! Не за что прижимать, ясно вам? Несчастные случаи! Не раздувайте беду еще сильнее!

Его волнение было оправдано и объяснимо — несложно представить, как его успели достать. Алиса не выдержала:

— Это не несчастные случаи, Михаил Андреевич! Уезжайте отсюда, постройте дом в другом месте! Плюньте на потраченные деньги, они не стоят жизней рабочих и вашей!

После этих слов вся троица переглянулась, а общее настроение изменилось. Алиса в порыве выдала, что знает имя владельца. И тот прищурился, а двое других тоже подошли ближе, демонстрируя недружелюбное любопытство.

— Как ты сказала? Намекаешь, что все подстроено?

Алиса спонтанно отступила на шаг, Илья закрыл ее собой, потому дальнейшее было обращено к нему — на каждом слове все громче:

— Два инфаркта, три травмы на ровном месте! Последний просто запнулся и приземлился ровнехонько виском на гвоздь! Как это можно подстроить?! Кто такое мог подстроить?

Стало только хуже. Теперь хозяин считал, что у них есть какая-то информация и просто так не отвяжется. И никакие ответы его не устроят. А если ляпнуть про феечек, то он сгоряча может со своими людьми и броситься на незваных гостей. По сути, этот человек ничего плохого не совершил, но ситуация сделала из него нервного идиота, с которым и разговаривать сложно. Не то что договариваться.

Голос Наташи сзади раздался слишком спокойно для такой ситуации:

— Мы долго здесь собираемся лясы точить или дело сделаем? Честное слово, скукотой я могла бы заниматься и в собственном доме.

Илья обернулся и бросил:

— Подожди, Наташ. Может быть, нам получится еще объяснить! Михаил Андреевич, иногда случаются вещи, которые…

Но Наташа вышла вперед, скривилась брезгливо и напомнила:

— Я уже здесь. И не уеду, не сделав дело. Так что без толку объясняться.

Ее вмешательство обескуражило всех мужчин. Все же она была впечатляюще неживой и на подсознательном уровне вызывала желание сжаться и уползти куда подальше. Михаил Андреевич, надо отдать ему должное, не сдавался, хоть и говорил теперь намного сдавленнее:

— Что вы все чешете?.. Что происходит? Кто эта дамочка?

И «дамочка» подошла к нему, посмотрела прямо в глаза и выдала:

— Слушай. Ты вот прямо сейчас собираешься и уезжаешь вместе со своей ребятней. А завтра возвращаешься и живешь тут долго и счастливо. Все ясно?

— Но…

Наташа с презрением глянула на Илью и добавила:

— За общение со смертными мне должны доплачивать, — и, снова развернувшись к Михаилу Андреевичу, повторила с нажимом: — Садишься в машину и уезжаешь! А если ты вынудишь меня сказать еще два предложения, то через три дня будут хоронить уже тебя, а не твоих рабочих.

Она не выглядела человеком, который шутит или бросается пустыми угрозами. Да она вообще человеком не выглядела. И еще Илья точно отметил, как она произнесла «смертными». Просто оборот речи, или закатники бессмертны? И ведь не спросишь… А если спросишь, то услышишь в ответ такие же приятности. И не было ничего удивительного, что Михаил Андреевич потоптался немного на месте, а потом махнул своим парням. После чего вся троица, постоянно озираясь, пошла к машине. Других людей здесь видно не было. Не так-то просто нанять новую бригаду в таких условиях.

Больше Илья и Алиса не вмешивались. Договариваться надо было раньше, да и тогда вряд ли возможно. А теперь оставалось только заткнуться и наблюдать, как закатница уничтожает светлых.

Она прошла дальше, за постройку, сосредоточенно глядя вверх. Там перемещающиеся белесые пятнышки начали суетиться и перепрыгивать на деревья дальше. Но они не уйдут. Даже понимая, что будет дальше, — не уйдут. Оберегающие духи не умеют покидать любимое. Хранитель Алисы тоже вытянулся, наблюдая за жутким действом.

Наташа вскинула ладони, и по длинным пальцам заструился дым. На ее запястьях блеснули браслеты — это амулеты закатников, которые Илья уже видел в действии. Черные клубы шли именно от них, но увеличивались, набирали силу на ладонях, а потом срывались с кончиков пальцев темнотой. И хоть Наташа стояла спиной, Илья знал, что у нее закрыты глаза — она настолько могущественна, что может не бояться ответного удара. Хотя лесные духи все же попытались атаковать: первый полетел прямо на нее. Но запутался в черном дыме, запищал, скрутился от боли и через секунду исчез. Наташа звонко, почти живо рассмеялась. Наверное, в этот момент она чувствовала какой-то неописуемый восторг, как ощущает демон, когда творит зло. Два других духа не были так отважны, но и их постигла печальная участь: струящийся дым поднимался, нацеливался и достигал свечения, гася его. Второй умер через минуту. Третий застыл обреченно и не издал ни звука, когда темнота поймала и его.

Они жили здесь сотни или тысячи лет, невидимые. Они оберегали путников и даже позволяли тем ломать ветки для ночного костра. Они выгоняли неугодных или в ком чувствовали неуважение к месту. Они убили пять людей, и сами погибли за пять минут. Только потому, что не хотели идти на компромисс. Илья отчего-то чувствовал себя виноватым, хотя все сделал правильно. Но ничего не мог поделать — тяжесть навалилась грузом, до слабости. Особенно угнетали звонкие раскаты неуместного смеха этой бездушной женщины. Нет радости в убийстве, не должно быть в нем радости! Он почувствовал, как Алиса взяла его за руку — поддержка понимающей. Хотя ее лицо при этом было залито слезами. Зато голос прозвучал твердо: