На пути от Одессы до Москвы успел я прочесть присланные мне из Петербурга бумаги, в том числе журнал Особого присутствия Государственного совета по делу о воинской повинности. С приездом моим в Петербург возобновятся заседания этого присутствия, а потом и Общего собрания Государственного совета. Надобно ожидать опять горячих споров, преимущественно с графом Толстым, который, наверное, будет с прежней желчью и упрямством отстаивать свои idées fixes. Вообще, с идеей о всеобщей воинской повинности публика уже освоилась настолько, что новая эта мера по существу своему и не возбуждает ни в ком противодействия. Только между крымскими татарами, а также в некоторых колониях возникли толки и волнения о выселении из России. Надеюсь, что эта местная, одиночная оппозиция не испугает нас и не подаст повода к уступкам.

Возвращаясь к своим обычным занятиям после двухмесячного отдыха, с тяжелым чувством готовлюсь к ожидающей меня в Петербурге массе дел, приостановленных за время моего отсутствия, к бесчисленным вопросам, объяснениям, приемам, заседаниям, а затем к новой борьбе, интригам, сплетням… Постараюсь вести дело с прежней настойчивостью и энергией, с философическим хладнокровием перенося ежедневные неприятности и столкновения; но в какой мере окажется возможным продолжать эту непрерывную борьбу – выяснится только с возвращением государя.

2 ноября. Пятница. Петербург. Пробыв в Москве два дня и осмотрев тамошние военно-учебные заведения, приехал сегодня утром в Петербург. Совершенная зима. Какой резкий переход от прелестного Южного берега Крыма! С первого же дня завалили меня грудами бумаг и служебными делами.

3 ноября. Суббота. Представлялся великим князьям. С Константином Николаевичем имел продолжительный разговор как по делу о воинской повинности, так и вообще о настоящем положении Военного министерства и личном моем.

5 ноября. Понедельник. После заседания Общего собрания Государственного совета долго продолжалось заседание Особого присутствия по делу о воинской повинности; занимались пересмотром составленного журнала прежних заседаний. Всего кончить не успели, отложено до четверга.

8 ноября. Четверг. Второе заседание Особого присутствия о воинской повинности. На сцену снова является граф Толстой, и снова возникают раздражительные, желчные, упорные препирательства. Однако ж сегодня он был поставлен в необходимость уступить на всех пунктах спора, воспользовавшись только случаем излить свою желчь на военные гимназии, которые особенно ему не по нутру.

Неделя протекает обычным порядком: в определенные дни и часы заседания комитетов и советов, не представляющие ничего замечательного.

10 ноября. Суббота. Совещание в помещении Государственного совета: обсуждаем последнюю главу проекта положения о воинской повинности (карательные законы).

12 ноября. Понедельник. Последнее заседание Особого присутствия по воинской повинности. Положено в будущую субботу собраться для подписания журнала.

13 ноября. Вторник. Бурное заседание в Комитете министров по поводу внесенного Военным министерством представления о пополнении запаса селитры до определенной нормы посредством беспошлинного ввоза 400 тысяч пудов из-за границы. Я должен был войти в резкие прения с министром финансов Рейтерном, взявшим на себя роль покровителя петербургских химических заводов. Наговорено было много неприятного, но Комитет вынужден был в сущности согласиться на представление Военного министерства.

16 ноября. Пятница. Подписан журнал Особого присутствия по воинской повинности.

Всю эту неделю хлопотал по домашним делам: надобно приготовить помещение для семьи, которая на днях соберется в полном составе.

20 ноября. Вторник. Приехала из Крыма часть семьи – сын и две дочери.

В Комитете министров обсуждалось представление министра внутренних дел [Тимашева] о выдаче одного миллиона рублей в пособие голодающим крестьянам Самарской губернии. Присутствовал и самарский губернатор Климов, против которого сильно возбуждено общественное мнение. Его обвиняют в том, что, желая выслужиться, он немилосердно принимал крайние меры для взыскания недоимок в летнее, самое рабочее время, когда уже предвиделся полный неурожай в некоторых уездах губернии. Господин этот хотел было и в Комитете министров свалить всю беду на пьянство и безнравственность крестьян. Министр внутренних дел и министр государственных имуществ граф Валуев, а с ними и шеф жандармов граф Шувалов, видимо, рассчитывали на эффект, который произведут в Комитете рассказы губернатора-очевидца. Но вышло несколько иначе: мне удалось свести дело к взысканию недоимок и распоряжениям самого губернатора. Тут заговорил министр финансов Рейтерн, который честно и прямо стал обвинителем Климова. После жарких прений Комитетом положено предоставить двум министрам возможность разъяснить дело.

21 ноября. Среда. Вечером ездил я на станцию Варшавской железной дороги встречать их величества. Приехала с ними и старшая моя дочь.

22 ноября. Четверг. Первый доклад у государя. Никаких не было ни разговоров, ни объяснений.

23 ноября. Пятница. Заседание Соединенных департаментов Государственного совета: обсуждалось представление Военного министерства о вольной продаже пороха. Прения были продолжительные; и здесь, как всегда, партия ретроградов пытается противодействовать предположенному нововведению; однако ж проект проходит только с некоторыми редакционными изменениями.

24 ноября. Суббота. После доклада своего отправился на открытие памятника Екатерине II. Государь объехал сначала войска, выстроенные вдоль Невского проспекта и Малой Миллионной, от Аничкова моста до Зимнего дворца, откуда начался торжественный царский поезд до памятника. Императрица подъехала к Публичной библиотеке и вошла в одну из зал, откуда смотрела на церемонию. Отслужено молебствие с коленопреклонением; затем завтрак в помещении Публичной библиотеки и, наконец, прохождение войск перед памятником. Погода довольно благоприятная.

Обедал я у германского посла принца Рейсса. Обед дан в честь приехавших на Георгиевский праздник[9] прусских генералов: фельдмаршала графа Мантейфеля, генералов Кирхбаха, Трескова, Штилле и Кнеппа. Тут же познакомился я с бывшим саксонским военным министром генералом Фабрици.

26 ноября. Понедельник. Георгиевский праздник справили обычным порядком, повторяющимся из года в год. Ныне он был ознаменован присутствием нескольких прусских героев.

27 ноября. Вторник. Горячие прения в Комитете министров по двум делам; сначала – опять по поводу пособия голодающим обывателям Самарской губернии, а потом – по докладу статс-секретаря Валуева о результатах выдуманной им комиссии для исследования нынешнего состояния сельского хозяйства в России. Мне пришлось быть главным оппонентом графа Шувалова; к удивлению, на этот раз большинство поддержало меня. По обоим делам главным союзником моим был Рейтерн! – случай редкий.