– И ты вот так взял и поехал с ним? Тебе не было страшно?

Он поднял одно плечо:

– А чего мне следовало бояться?

– Разве не опасно поехать в чужую страну с незнакомым человеком?

– Для хрупкой женщины вроде тебя это, наверное, опасно. Но я мог себя защитить, и Кольвин видел это собственными глазами. Я был озлобленным, не боялся боли, и мне было нечего терять. По моему мнению, тогда я мало чем отличался от животного. В России меня ничто не держало, поэтому я не раздумывая уцепился за возможность убежать из ада, в котором жил тогда. Когда мне казалось, что ничего хорошего в моей жизни уже не будет, мне вдруг представилась возможность бороться за нечто большее, нежели жалкие гроши, которых едва хватало на еду и ночлег. У меня впервые за долгое время появилась надежда на лучшее.

– Могу себе представить, – сказала Виктория, хотя сомневалась в этом. Она выросла в достатке, поэтому в истории Дмитрия увидела скорее сюжет артхаусного фильма, нежели реальность.

– Прибыв в Лондон, мы с Кольвином сразу отправились в тот спортзал, где мы с тобой познакомились. Для меня это был дворец. После сырых подвалов и душных каморок с железными койками и вонючими матрацами, где мне доводилось ночевать прежде, условия, предоставляемые Кольвином, показались мне роскошью.

– Должно быть, это было…

Виктория попыталась подобрать подходящее слово, но не смогла. Слово «роскошь» у нее никак не ассоциировалось с второразрядным спортзалом, каких полно в любом городе.

– Поначалу я испытывал разочарование. Я думал, что сразу начну участвовать в боях, но ошибся. Мне пришлось долго тренироваться. Кольвин заставлял меня делать всевозможные упражнения, учил меня приемам разных боевых искусств. Тогда мне все это казалось пустой тратой времени. Я часто спрашивал его, не ниндзя ли он. – Дмитрий рассмеялся. – Мой словарный запас английских бранных слов в те дни заметно пополнился.

– Кольвин учил тебя боевым искусствам?

– Да. На момент нашей с ним встречи я обладал физической силой, выносливостью и бесстрашием, но у меня не было никакой техники. Но больше всего мне не хватало самоконтроля. Когда Кольвин познакомил меня с основами боевых искусств, я понял, что для борца важны не только сила и выносливость. Что гнев делает человека уязвимым. Что отсутствие идеальной физической формы выдает твой следующий шаг. Что внимательно наблюдая за техникой соперника, я могу угадать, что он сделает дальше. Что в самые трудные секунды боя нужно полагаться на внутреннее чутье. Я хорошо усвоил все уроки Кольвина, и сочетание природного таланта со всем тем, чему он меня научил, сделало меня непобедимым на ринге.

– Как парень, дравшийся за деньги в подпольных московских клубах, стал владельцем крупной сети магазинов?

– За моими победами последовали спонсорские предложения. Однажды мне предложили стать лицом компании «Спорт лимитед», выпускающей спортивную одежду. Я, конечно, никогда не горел желанием стать мальчиком с обложки, но тщательно обдумал все «за» и «против» и согласился. Мы с владельцем компании сразу нашли общий язык. Я как человек, имеющий прямое отношение к спорту, посоветовал Хью внести некоторые изменения в ряд вещей, выпускаемых его компанией. Он прислушался ко мне, и прибыль увеличилась. Хью сказал, что у меня есть все качества, необходимые для бизнесмена, и посоветовал мне пойти учиться. Я прислушался к его совету и поступил в бизнес-школу. Учебу я совмещал с работой в компании и выступлениями на ринге. На тот момент, когда Хью собрался продавать компанию, у меня уже было достаточно денег, знаний и опыта. Я купил ее, потом еще несколько разоряющихся компаний и провел их ребрендинг.

– В конце концов ты стал владельцем «Лондонской дивы», – сказала Виктория, напомнив ему о том, с чего начался этот разговор.

– Да. В течение какого-то времени я скупал все, что только мог. С опытом пришло понимание того, где следует размещать определенные магазины и какие товары будут пользоваться наибольшим спросом в ближайшее время. Мои горизонты расширились. Мне больше не нужно было думать о еде и ночлеге. Мои потребности вышли на новый уровень. Передо мной открылись сотни новых возможностей. Всем этим я обязан Кольвину, поэтому я хочу последовать его примеру. Я собираюсь основать фонд в честь Кольвина и оборудовать спортзалы, где подростки из неблагополучных семей смогут не только тренироваться, но и получать эмоциональную поддержку, какую получил я. Благодаря Кольвину я стал другим человеком. Когда я жил в России, я был озлоблен на весь свет и думал только об удовлетворении самых примитивных потребностей. Тропа, по которой я шел, была прямой и узкой. Когда я переехал в Англию, она расширилась и разветвилась. И всем этим переменам я обязан тренировкам, которые поначалу считал ненужными.

Виктория тяжело сглотнула:

– Это удивительная история. Уверена, что она тронет сердца многих людей. Тебе следует рассказать ее во время своего выступления на благотворительном мероприятии.

– Ты хочешь, чтобы я толкал речь?

– Организация этого фонда – твоя идея.

– Ты, кажется, говорила, что ведущим мероприятия будет какая-то знаменитость.

– Да, но я считаю, что ты добьешься лучшего результата, если поделишься со всеми своей собственной историей. В конце концов, ты тоже знаменитость.

Дмитрий наклонил голову набок и поднял одну темную бровь:

– Некоторые люди находят меня отвратительным.

Она посмотрела на него с притворным удивлением:

– Неужели?

– Не притворяйся, Виктория. Ты сама входишь в число этих людей. Но, к счастью для меня, большинству женщин я нравлюсь больше, чем тебе.

Щеки Виктории вспыхнули.

– Большинство женщин преследуют другие цели, нежели я, поэтому твои отношения с ними так интересуют желтую прессу, которая любит скандалы. О ком ей еще писать, как не о бабниках, разрушителях семей и развратителях девственниц.

– За всю свою жизнь я не развратил ни одной девственницы, – спокойно произнес Дмитрий. – Все остальное правда.

Виктория посмотрела на него. Он казался ей слишком большим в тесном салоне автомобиля. Почему-то на ум ей пришло сравнение с хищником, запертым в клетке. Всякий раз, когда она с ним встречалась, ей казалось, что он не вполне вписывается в окружающую обстановку. В нем было что-то интригующее, что делало его еще более опасным.

Виктория прокашлялась:

– Я считаю, что тебе в любом случае следует поделиться с гостями своей историей. Лично я нахожу ее вдохновляющей.

– Это правда, Виктория? Если да, то я удивлен.

– Почему?

– Ты не производишь впечатление человека, которого трогают душещипательные истории из жизни.

Она не знала, как ей следует на это отреагировать.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Я известна своей благотворительной деятельностью.