— Балдер? — Доран медленно поднялся с места, возвышаясь надо мной словно гора. Я икнула от испуга, но тут же взяла себя в руки… ровно до того момента, пока не увидела, что ладони Дорана сжались в кулаки. — Зачем он тебе?

Я не знала, что ответить. Подозреваю, скажи я, что приехала к нему в гости, и из ночлежки нас с Соней выкинут как котят. Не знаю, что плохого Путешественник сделал хозяину постоялого двора, но явно ничего хорошего. Поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как ляпнуть:

— Он мне кое-что должен.

— Да, и что же? — хохотнул Доран.

Мужики, сидящие за столом, стали на нас посматривать с интересом.

— Неважно, кое-какую мелочь.

— Он всем тут должен, — зло выплюнул Доран.

— Ты ищешь Балдера? — крикнул один из мужиков. — Его лет двадцать никто не видел, но Доран прав — он в этом городке должен всем.

Я открыла и закрыла рот. В недоумении глянула на мужика, который со мной говорил, и решила, что мы говорим о разных Балдерах. Точно помню слова Уланы: “Я слышала о нем много хорошего”, что идет вразрез с тем, что я сейчас слышу.

— Вы о… Балдере-путешественнике? — все же решила уточнить, и не зря.

— О ком же еще? Хотя тебе-то откуда его знать? Ты поди еще совсем мелкой была, когда он исчез.

— Куда он мог исчезнуть? Может уехал куда?

— Он же Путешественник. Застрял поди в каком-то из миров, да и все. Или добровольно там остался, кто его знает.

— Он попросил золото у каждого из здесь присутствующих, — добавил Доран. — И после этого его никто не видел.

Я еле сдерживала слезы. Слушала мужиков, но почти не улавливала сути их разговора. Балдера нет здесь? Но даже не это беспокоило, а то что он… вор! Мошенник, разбойник, обманщик. Как назвать его еще?

— А много он тебе-то должен? — голос Дорана прозвучал прямо надо мной.

— Целую жизнь, — ответила тихо, едва сдерживая всхлип, и поскорее ушла в коридор. Когда дверь захлопнулась, из моих глаз брызнули слезы.

Последняя надежда испарилась словно дым. Тот, кто звал меня в Молот, сам в него не вернулся.

Я стояла напротив комнаты, не решаясь зайти. Только когда успокоилась, и слезы высохли, осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Соня все еще спала, но стоило мне войти, заворочалась и повернулась лицом ко мне.

— Ма… — он не смогла договорить, закашлялась.

Я испуганно подскочила к ней, опустилась на колени и прижалась губами ко лбу дочки. Простуды еще не хватало! У меня были жаропонижающие в чемодане, но ими не вылечить что-то серьезное. А какие виды вирусов бывают в Молоте — неизвестно!

— Ты как себя чувствуешь, м?

— Хорошо, — хриплым голосом ответила дочь, и попыталась улыбнуться, но снова закашлялась.

Лоб был горячий. Я попросила Соню открыть рот, но горло не было красным. Надеюсь, ничего страшного, обычная простуда. Все-таки ночь в холодном доме, потом еще прогулки на ветру… Я корила себя за то что мы вообще вышли из дома, но в то же время благодарила Вселенную за то, что она отправила нас гулять и мы не столкнулись с…

Теперь я понимала, что в дом Балдера залезли вовсе не воры. Люди пришли забрать свое. Видимо, увидели следы ведущие к дому, или свет в окнах, и решили, что Путешественник вернулся. Какое счастье, что мы были в городе!

Соня поднялась на постели, но тут же легла снова. Вяло приподняла ручку и погладила мою щеку.

— Мам, а печенье когда будем печь?

Я стиснула зубы, и растянула губы в улыбке. Держись, Алена. Теперь ты в этом мире совершенно точно одна, и тебе стоит быть сильной.

— Я сейчас вернусь, побудь одна пару минут, хорошо? — чмокнула дочь в щеку, и та заулыбалась.

Я выскочила за дверь, бегом преодолела коридор и, распахнув дверь, буквально врезалась в одного из тех мужиков, что сидели за столом.

— Куда мчишься? — недовольно зыркнул на меня и, отпихнув рукой, двинулся в конец коридора.

Мужика качало из стороны в сторону. Я следила за ним, пока он не вошел в одну из комнат, что была напротив нашей с Соней, и убедившись, что его не понесет в комнату под номером двенадцать, бросилась к стойке.

— Я могу воспользоваться печью? — спросила на выдохе, и замерла в ожидании ответа.

— Продукты тронешь — вычту с зарплаты, — рыкнул он.

— У меня свои есть. Спасибо!

Вот теперь я была почти счастлива. Вернувшись в комнату, достала чемодан из-под кровати, а из него вытащила пакет с продуктами.

— Пойдем печь печенье? — улыбнулась дочке, и та вместо ответа радостно подскочила. Но тут же закашлялась, зажмуриваясь.

Так. Выпечку откладывать нельзя, Соня расстроится, но потом сразу же постельный режим и много чая с лимоном. Надеюсь, здесь можно купить этот напиток.

Соня слезла с кровати, и принялась расстегивать пальто. Обычно она сама с этим быстро справлялась, но сейчас слабыми пальчиками долго возилась с одной пуговицей. Потом устало опустила руки и вздохнула. Я помогла ей раздеться. В комнате было холодно, но мы идем на кухню, а в верхней одежде туда нельзя. Да и рядом с печью должно быть тепло. Я тоже скинула свое пальто, подхватила пакет, и мы вышли из комнаты. Дверь заперла на ключ, а его спрятала в карман. На всякий случай дважды дернула ручку, чтобы убедиться, что дверь закрыта.

Кухня нашлась слева от камина в конце зала. Двустворчатые двери были в высоту всего метра полтора, они не доставали до пола, и сверху еще оставалось пространство. Из-за этого было слышно все, что происходит в зале, а из зала было слышно шум с кухни.

В помещении оказалось тепло, и это радовало. Дрова в большой печи, что стояла в углу, задорно трещали и шипели, пожираемые пламенем. За окном, которое было едва ли не во всю узкую стену, в воздухе кружились хлопья снега. Атмосфера была такой уютной и сказочной, что я даже забыла на миг о проблемах.

Соня восторженно распахнула глаза, и побежала к широкому подоконнику. Забралась на него, стала на колени и прилипла носом