По словам отца, выходило, что «свои воды – это свои воды». А родной порт – это родной порт.

Пораженный миролюбием отца, я лишь машинально кивал. Он перечислил имеющиеся у нас варианты, объяснил плюсы и минусы каждого, озвучил свое мнение и мнение охраны, после чего оставил выбор за мной.

Да-а-а… Мир перевернулся! Чего ж я раньше его в Вальдиру не зазвал!

Стоящий за спиной отца Пал Палыч поглаживал ладонью свежевыбритый подбородок и молча ждал, разглядывая скатерть. И также не давал ни малейшего намека на подсказку. Выбор оставили за мной…

Я переглянулся с сонной и усталой Кирой, пахнущей шампунем и промокающей влажные волосы полотенцем. Взгляд моего личного паладина выражал лишь одно – я голодная! Поэтому особой поддержки я не получил, равно как и подсказки.

И посему я взглянул на отца, пожал плечами и, кивнув, произнес: «Если думаете, что здесь лучше, – значит, здесь».

На этом обсуждение завершилось. Место встречи определилось. Отец взялся за телефон, Пал Палыч вышел в коридор, где вскоре зазвучало несколько мужских голосов, настолько глухих и уверенных, что казалось, будто у меня в коридоре поселилось несколько белых медведей.

Я же набросил поверх джинсов и старенькой растянутой футболки новехонький кухонный фартук и взялся за готовку угощений, с ходу отметя предложение отца заказать что-нибудь готовое – например, из ресторана. Раз уж мы встречаемся в скудно обставленной и необжитой квартире, напоминающей логово киберпреступников, то и угощение должно соответствовать. Глупо наслаждаться вкусом идеально приготовленного краббера… – тьфу… Вальдира настигла… – то есть вкусом омара, сидя за простеньким кухонным столиком.

Своим умением готовить я горжусь. Не каждый может приготовить из черствого куска хлеба, специй и одного старого сырого яйца с треснувшей скорлупой вкуснейший хрустящий тост. Сейчас же у меня куда большее разнообразие продуктов. Если времени в обрез, приготовлю тонну спагетти с соусом собственного изобретения, включающим в себя много томатной пасты, острого красного перца, говяжьей тушенки, чеснока и прочих нехитрых ингредиентов. Нет, в Италии издревле готовят соус болоньезе, но вряд ли они использовали говяжью тушенку и томатную пасту. Гурманы итальянцы предпочитают мясной фарш и спелые помидоры. А мы люди простые. У нас в запасе целая куча консервов. Их и станем использовать.

Проходящий мимо отец оторвался от телефона, посмотрел на мои приготовления и предложил не выдрючиваться и сделать простые макарошки «по-нашему, по-флотски». Я предложение отклонил. Затем отбил коварную атаку Киры, попытавшейся макнуть корку хлеба в бурлящее содержимое сковороды. Кира обиженно надулась, пришлось отлить ей в тарелку немного горячего соуса, выторговав в обмен обещание открыть банки с консервированными персиками и при этом компот не пить и персики не есть.

Времени было в обрез, поэтому я и не заметил, как оно истекло. Только мы и успели составить вместе два стола и накрыть его скатертью, поставить вокруг стулья, расставить тарелки, выставить кастрюли, графины и бутылки – без спиртного не обошлось. Вино и водка соседствовали, недоверчиво поглядывая друг на друга. Коньяк перемигивался с амаретто. Сам я особо пить не собирался. Да и не верил, что остальные возьмутся основательно за алкоголь. Но мне ведь что надо? Чтобы нас не приняли за жадных. Что в доме есть – на стол.

Комнаты с игровыми коконами надежнейшим образом закрыты. На замок. Пал Палыч лично проверял двери и под каждую из-них вставил странную приспособу навроде плотно забитого клинышка. Теперь фиг зайдешь – клин выбивать придется, бесшумно он точно не выйдет. Доверие доверием, а радушие радушием, но подпускать гостей к нашим игровым коконам я не собирался. Равно как и к стоящему в зале компьютеру.

Под конец я еще успел проверить туалет и ванную комнату. Подъедающая соус с хлебом Кира проводила меня хитрым взглядом и загадочным смешливым фырканьем. Я сначала внимания не обратил – торопился, все мысли заняты приготовлением.

В туалете все чисто, все работает, все необходимое наличествует, свежие полотенца развешаны ровными рядами, туалетная бумага и салфетки в избытке, да и мыло новенькое, только распечатанное, а запах навевает мысли о цветущем весеннем саде. Кира постаралась, навела роскошный блеск. Я уж собрался уходить, когда взглянул на стену рядом со стиральной машиной.

А это что за хрень?

На стене напротив унитаза откуда-то появился распечатанный на принтере плакат – размером А3. На нем вполне официальная полноцветная афиша клана Неспящих, предлагающая новичкам вступать в рекруты к одному из старейших и сильнейших кланов мира Вальдиры. Не всем игрокам гарантировалось вступление, а тем, кто успешно пройдет некое испытание, обещающее трудности в начале и почести в конце. На этой версии плаката изображена затянутая в черную кожу стройная Черная Баронесса, стоящая в красивой позе на фоне высящегося позади нее угрюмого Барад-Гадура, прижимающая сжатый кулак к груди. Из ее полураскрытых уст вьется надпись: «Получится! Просто чуть-чуть напрягитесь!» Афиша прилеплена на стене напротив унитаза. Севший на него непременно узрит плакат и прочтет надпись. И постарается чуть-чуть напрячься, дабы его начинание получилось… Проклятье!

– Какого хрена?! – рявкнул я в голос. – Кира! Кира! Какого лешего?!

Из зала донесся сдавленный смех, паладинша веселилась вовсю.

– Ведь идеально, да? Идеально! Ха-ха-ха… Тебя впечатлило?

– Кира! А если бы она увидела?!

– Да я бы сняла заранее… Уха-ха-ха-ха… тебя хотела насмешить.

– Чтоб тебя! – зафыркал я как тюлень, стараясь оторвать плакат со стены.

– Нет цензуре! Свободу печати!

– Гости прибыли… – А это уже голос отца, мимо ванны проскользнул Пал Палыч.

– А, черт! – Я сильнее заскреб стену, но плакат не поддавался, будучи приклеен как-то хитро и прикрытый к тому же прозрачной пленкой. – Кира, я тебя! О-о-о-о!!!

В этот момент раздался уверенный и в меру громкий стук. У нас имелся дверной звонок, но гость предпочел постучать.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук!

– Кто там? Это я! – прошипел я, цепляя ногтем край афиши и с треском сдирая ее. – Уф!

Забросив чертову бумагу за стиральную машину, я пригладил волосы и рванулся к двери. Никто мне не помешал, Пал Палыч отошел у меня с пути, а один из охранников отсутствовал, видимо, находясь в засаде. Все бдят.

Сделав пару глубоких вдохов, я взялся за ручку и открыл дверь гостю. Вернее – гостье.

За порогом девушка. Или вернее сказать – молодая женщина. Невысокая, стройная, черноволосая, кареглазая. Блестящие ухоженные волосы собраны в толстый конский хвост, открывая тонкую шею. Одежда неожиданно демократичная – бежево-серый спортивный свободный костюм, черные удобные кроссовки, через локоть левой руки свисает небольшой черный рюкзак, на голове черная бейсболка, чей козырек бросает густую тень на тонкое усталое лицо. Кожа у ЧБ смуглая, причем могу о заклад биться, что это не загар, а цвет от рождения. Лицо у нее вроде бы европейское, а вроде бы и нет. Глаза довольно необычной формы, на левой скуле небольшая родинка. На вид ей под тридцать, может, чуть больше или меньше. Выражение глаз, их легкий изучающий прищур, то, как немного выпячена вперед полная нижняя губа, – это точно Черная Баронесса. Собственной персоной. Она вымотана, бледна, истощена, немного зла и красива. Да. Она красива. Красивее ЧБ виртуальной. И в чем-то даже загадочней.