школе, ты очень забавно реагируешь. Как будто у тебя остались ко мне чувства. Как думаешь, есть такой шанс?

— Конечно, Фёдоров! У меня остались к тебе чувства — это раздражение и желание дать тебе подзатыльник! А еще одному чувству я даже названия не знаю, но оно тоже подбивает меня делать всякие гадости. Так что не нарывайся.

У него такой красивый смех, кто бы знал. Низкий, с хрипотцой, хочется и самой улыбнуться.

Но я не стану, потому что он ведет себя нечестно, не просто двигает мои границы, не пытается их разрушить, а вообще их не видит. Возмутительно.

Телефон вибрирует в сумочке, оповещая о новом сообщении. Надеюсь, это Лёша пишет, что уже приехал. Опоздать на два с половиной часа — это сильно.

«Не получается приехать, детка, развлекись там хорошенько».

Раздраженно блокирую телефон, а потом решаю его вообще выключить. Ну, Лёша, ну молодец. Развлекись, говоришь? Хорошо, милый, я развлекусь! Я планировала гулять с тобой до ночи, вот и без тебя погуляю.

— Фёдоров, ты на машине?

Он стоит в двух шагах и явно не понимает, к чему я веду. Логично, ведь еще пару минут назад я рассказывала, как он меня раздражает.

— Да, планирую вернуться домой на ней. За Алиной заехала мама, они решили совместить приятное с полезным и заказали фотосессию, так что я совершенно свободен.

— Отлично. Поехали смотреть вечерний город!

Глава 11.

Я возвращаюсь домой далеко за полночь, расслабленная и довольная. Если честно, очень, очень далеко за полночь, уже и рассвет занимается.

Мы с Фёдоровым объехали весь город, ели потрясающую пиццу, примостив ее прямо на капот его пафосной машины, заезжали в один мой любимый ресторан, чтобы взять десерт с собой, искали самую красивую клубнику, а потом фотографировали меня на смотровой площадке. В итоге, домой я зашла в потрясающем настроении.

Лёша вышел ко мне еще более злым, чем я когда-либо его видела. И вот опять сцена на пороге, с выяснением отношений и повышенным тоном.

Лёша не хочет ничего слушать. Конечно, он думал, что я вернусь часов в десять, как если бы мы пошли на мероприятие вместе. Ведь он всегда начинал тащить меня домой сразу, как только это становилось более или менее приличным, то есть через час или два. Получалось, что на подготовку я всегда тратила в несколько раз больше времени, чем на пребывание на самом событии. В этот раз он обещал, что после мероприятия мы погуляем вместе по вечернему городу, зайдем в ресторан или возьмем что-нибудь на вынос для самого пафосного в мире пикника. И опять он оставил меня одну.

Что ж, на этот раз я решила повеселиться, как он и предложил. Только вот телефон выключила, а включить просто забыла. Слишком весело было, слишком хорошо. Такой запоминающийся и насыщенный был вечер.

Увы, разговор не задался, Лёша успел обвинить меня во всех возможных и невозможных грехах, сказал, что мне только и нужно — отделаться от него, чтобы гулять и… ну, в общем, повторять подвиги Маты Хари. Не знаю, правда, только ли шпионство он имел в виду, но опустим этот момент.

На самом остром моменте он внезапно разворачивается и уходит спать, хлопнув дверью. Наверное, с посылом «не ходи за мной», но я и так планирую лечь на диване, чтобы немного подумать.

В последнее время у нас не ладится. И дело тут не во мне и даже, наверное, не в нём. Для кого-то он будет совершенно идеальный мужчиной, просто не для меня. Слишком много непримиримых разногласий в последнее время, а люди, как известно, не особо-то меняются.

А утром мне привозят цветы. Потрясающий, огромный букет розовых пионов. Они как облачко, невесомые, кружевные, нежные и такие особенные. Я провожу по лепесткам кончиками пальцев и чувствую трепет. Я точно знаю, от кого этот букет, потому что он неотрывно связан с моим детством, юностью и первой любовью.

Десять лет назад, узнав, какие цветы мои самые любимые, Фёдоров нашел единственные пионы в городе у одной бабушки, где-то на окраине. Близился мой день рождения, но для пионов было еще рано, взять их было вообще негде, даже самые дорогие цветочные салоны их не возили. И вот вдруг, они находятся.

Пионы росли у бабули в теплице, в маленьком дворике, и он несколько дней уговаривал ее срезать букет. Приходил каждое утро и каждый вечер, обещал помощь, деньги, что угодно. Рассказывал, что на день рождения хочет подарить своей девушке ее любимые цветы.

И вот она сжалилась, срезала пять распустившихся пионов, самых красивых, а за это взяла все деньги, что у него были. Ну, не так и много у него было денег, если честно, мы же были школьниками. Но добирался он на перекладных и пешком, несколько часов, а в полночь подарил мне букет.

Самый лучший букет в моей жизни.

И вот теперь я держу в руках огромный букет, значительно больше прежнего, но щемит в груди у меня не только от него, но и от воспоминаний о том дне. От чувства, что я особенная. Опять.

Я ставлю цветы в воду, расправляю каждый листочек и каждую ленту. В комнату входит заспанный Лёша, застывает, стискивает зубы на мгновение, а потом снова начинается скандал.

Мне кажется, от его крика дрожат стены. Его обвинения, кажется, ударяясь, отталкиваются от стен, так их много, такие они звонкие и обидные. Я никогда не видела его таким, никогда не слушала от него столько ужасных, болезненных слов. Он бьет ими наотмашь, а я почти чувствую это физически. В груди зарождается паника.

— Лёш, остановись. Я не делала ничего того, в чем ты меня обвиняешь. Но я думаю, что нам нужно сделать паузу. Это уже просто невозможно. У нас давно не ладится, но сейчас просто переходит все границы, мы же взрослые люди.

Он вдруг застывает, щурит глаза и кривит губы в злобной усмешке.

— Вот как ты заговорила. Знаешь что, Алиса? Ничего подобного. Тебе просто нужно слушать меня и делать так, как нужно. Как правильно. Как делают нормальные бабы. Готовить ужин, заботиться о доме, ждать своего мужчину домой, не спорить с ним и не лезть в мужские дела.

О, отлично, теперь я должна заткнуть свои чувства и обиды поглубже, сидеть дома и ждать, когда он решит приехать, глотать всего упреки, драить квартиру каждые пять минут и дышать через раз, вдруг ему что-то не понравится и, главное, помалкивать? Это рождает во мне небывалую