– Дивьи пляски, – вздохнул Имольт, – и сильно вы пострадали?

– Нам повезло… – возле губ отшельника прорезалась горькая складка, – кучка исследователей отправилась посмотреть на вулкан… и на подходе обнаружили тушки мертвых зверей. Они заподозрили неладное, накрылись щитами и повернули назад… но до поселка добрался только один. И сумел лишь крикнуть – «бегите на север». Конечно его послушали, маг использовал кодовое слово предков, означающее непреодолимую опасность. Но не бросили, а унесли с собой. А когда нашли амулет памяти и просмотрели записи, осознали, что обязаны жизнью шестерке героев. Оказывается старшие из исследователей, едва почувствовав себя плохо, отдали самому молодому и сильному спутнику все амулеты и накопители, куда слили последние капли энергии.

Мы дружно молчали… а что тут скажешь? Всегда очень больно, когда теряешь хороших людей, но еще страшнее понимать, что они уже никогда не узнают, не напрасной ли была их жертва.

– В тот раз мы выжили… но потеряли всё. Ведь убегали по тревоге, не прихватив ничего, кроме детей и животных. И то – не всех. Не были бы магами – не выжили бы. На севере намного холоднее, зима долгая, а бурное лето быстротечно. Первые дни спали вповалку, накрывшись магическими куполами, потом начали копать убежища, благо почва там каменистая и вода не близко. Вернуться на юг смогли лишь через полсотни лет, и то до своих городов не дошли, амулеты показывали присутствие в воде и травах проклятого яда. С тех пор, начиная строительство нового поселка, мы первым делом ставили высокие дозорные башни, откуда дежурные стражи день и ночь бдительно следят за вулканом. Но старшие магистры все чаще задумывались о том, куда бежать спасаться, если проснется следующий вулкан, обнаруженный нашими разведчиками. И однажды решили, что пора подумать о возвращении на родину. Там больше не убивали магов, не жгли травниц и не бросали со стен одаренных детей. Зато все места, где когда-то стояли дома наших предков, были заняты новыми хозяевами, и отбирать у них жилье никто из нас не собирался. Мы решили найти свободные местности. Мне тогда было всего двадцать лет, но судьи совета сочли меня годным для работы разведчиком.

– А твои друзья? – не выдержал я, – почему они тебя не искали?

– Хороший вопрос, – серьезно кивнул Энгор, – их тут нет. Мы выбрали в разных странах несколько свободных участков, выкупили их у правителей и поставили дома или крепости. А потом наняли сторожей и отправились домой, оставив одного наблюдателя. Раз в год он объезжает все поместья, разбирается с делами и возвращается в одно из мест, где может спокойно заниматься магией. Каждые десять лет наблюдателя сменяет прибывший с родины собрат, и он возвращается домой. Но после того, как я заступил на дежурство в последний раз, прошло уже семнадцать лет, а никто так и не появился…

– А нет какого-нибудь способа послать сообщение? – осторожно справился дед.

– Был, – печально вздохнул Энгор, – отправить почтового буревестника. Мы хранили их в одном из наших южных поместий, где жил опытный мастер ловчих птиц. Прождав сменщика в условленном месте полтора года, и убедившись, что трачу время напрасно, я отправился на юг, к ловчему. И там меня ждал второй удар. Мастера не было, и никто не знал, куда он делся. Вместе с ним пропали и птицы. А поместье, согласно идеально составленных документов, принадлежало одному из королевских чиновников. Нашими правилами строжайше запрещено наблюдателям судиться, что-то доказывать и вообще вызывать к себе интерес публики и особенно всяких тайных и явных дознавателей. Поэтому я двинулся в ближайшее секретное убежище, намереваясь забрать деньги, амулеты и накопители. Без всего этого я не мог купить корабль и отправиться в путь. Но меня ждал очередной, и вовсе не последний удар. Маленькая долинка в бесплодном ущелье, купленная лет двести назад у вождей племени конехо за рецепт зелья от комаров и шкатулку с защитными амулетами, тоже оказалась занята. Очень подозрительные незнакомцы построили в ней мощную крепость и копали в горах драгоценные камни. И вот это оказалось самым обидным, когда-то на поиск месторождения мы потратили последний артефакт, а уходя, просто прикрыли вход в маленькую шахту отводящим внимание заклинанием. Ведь дикари никогда прежде не увлекались необработанными камнями, да и до сих пор не проявляют к их добыче особого интереса. Я был обязан с этим разобраться и решить, как поступить, и потому поселился в убежище. Благо вход в него был в глубине соседнего ущелья… ну вы уже знаете, где. Очень скоро мне стало ясно, что в крепости творятся нехорошие дела, но нужно было понять, кто там главный злодей. Поэтому я собрал голема, защитил мороком и отправил наблюдать. Он устроился на скале напротив крепости, подсматривал и подслушивал, сопровождал обозы с плотно упакованными тюками, которые командир охраны принимал и сдавал по счету. Только он и его верные воины всегда возвращаются сюда живыми. Остальных больше никто не видел. Кстати, они прибудут через пять дней, и обязательно остановятся перед мостом в доме трактирщика. Он отдает им какие-то записки… больше ничего выяснить мне не удалось. Ни, кто их пишет, ни, каким способом передает. Но подозреваю, если записки не будет – обоз сюда не пойдет.

– А как ты оказался в плену? – спросил дед.

– Выдал себя… случайно. Дело в том, что еще при постройке убежища мы обнаружили в толще горы цепь естественных пещер. Когда-то там бушевали подземные воды, промывая себе пути вниз, в долины. Иногда эти ручьи попадали на месторождение бериллов и изумрудов, и за многие годы промыли через них широкий проход, счистив породу и отполировав камни до блеска. Зрелище невероятной красоты, жаль даже прикасаться. Мы решили не брать оттуда ни одного камушка и когда-нибудь сделать музей… для потомков. Но жестокие хозяева крепости никогда бы на это не согласились, и потому я начал прятать уже расчищенные проходы. Некоторые обрушил… и случайно оставил в штреке свою фляжку. Они нашли… и устроили дознание. Под горячую руку старшего «купца» попали работавшие в том штреке несчастные дикари и горные мастера и он приговорил их к жестокому наказанию. Велел приковать цепью в штреке и не кормить, пока не добудут пятидневную норму камней. Нужно было их спасать и отвести подозрения от всех остальных и мне пришлось жертвовать големом. Он отправился в шахту и влез на крышу, напугав всех дикарей и охрану. Его пытались поймать, сбить боевым зарядом, и даже заморозить ментальным заклинанием. Я все это видел, но только смеялся, голему, сделанному из лунного серебра не страшны ни заклинания, ни огонь. Наконец он прыгнул в шахту и исчез… и я надеялся, что главари сразу поймут, как неправы были, наказывая неповинных. Однако вскоре выяснилось, что неправ был я сам, когда решил будто жестокие монстры способны рассуждать здраво и исправлять свои ошибки. Ничего подобного, они и не вспомнили о наказанных, когда решили во что бы то ни стало выловить моего слугу. И вскоре в шахте грянуло настоящее светопреставление. Снаряды летели один за другим, сбивая крепеж и обрушивая своды, и обдавая несчастных узников то паром, то ледяным крошевом. Несколько человек сумели выбить кирками замки и убежали к подъемнику… что с ними стало – я не знаю до сих пор. Последних четверых сам вытащил из-под завала, и унес тайными проходами в свое убежище, надеясь через день или два переправить в долину, ведущую в джунгли. Однако на другое утро проснулся от глухого грохота. Горы вздрагивали как при землетрясении, а бежать было некуда. Проход в ущелье оказался завален обломками камней. Голем, бродивший вокруг, несколько раз пытался копать… и едва успевал сбежать от обвала. Мне пришлось приказать ему дождаться ночи и уходить через горы к вождям дикарей, внушая всем встречным конехо, будто он их бог. О том, что было позже, все вы знаете. Я упорно изобретал планы спасения – но они с завидным постоянством рушились.