Условия я выучил наизусть — еще бы, я приобрел облигации, стоимостью один доллар, по центу за штуку! А это означало феноменальную стократную прибыль. Просмотрев книги по облигациям в дедушкиной библиотеке, я понял, что, когда наступит срок погашения, я заработаю столько, сколько еще никому не удавалось. Я аккуратно пометил день в календаре — первое мая тысяча девятьсот семьдесят девятого года — день, когда я официально стану миллионером. Согреваемый этой мыслью, я исполнял пьесы Шопена с особенным чувством, удивляя мать и восхищая ее до слез.

К двенадцати годам Лили превратилась в прекрасную молодую особу, первую танцовщицу в классе и солистку хора. Она была мне ровней по всем предметам, только в математике пальма первенства явно принадлежала мне. Но мои попытки привлечь внимание длинноногой красавицы были безуспешными. Далекая, как луна, и холодная, словно вода в осеннем пруду, она даже не смотрела в мою сторону, постоянно находясь в окружении подружек. А это только распаляло мои чувства.

Однажды я заметил, что она украдкой бросает на меня взгляды. Мое тело охватила дрожь. В тот же день у нас был урок гребли на озере, и меня случайно определили к ней в пару, чего никогда раньше не случалось. Нам предстояло соревноваться с другими парами.

Мы отправились в живописный пригород Пекина, где среди бескрайних полей пшеницы, окруженных высокими ивами, затерялось озеро. Когда мы садились в лодку, Лили как-то смущенно улыбнулась. Сердце мое подскочило к горлу, я едва мог дышать. Я впервые в жизни оказался так близко от нее, почувствовал ее тепло. Вблизи она казалась еще прекраснее: точеная фигурка с осиной талией, каскад длинных волос, огромные выразительные глаза и… удивительно прекрасный запах.

Мы сидели неподвижно, ожидая, пока все приготовятся. Затем раздался свисток учителя физкультуры, и все принялись отчаянно грести, подымая веслами тучи брызг и пугая гусей. Пытаясь произвести на Лили впечатление, я орудовал веслами со всей силой, на какую был способен, а она совсем не напрягалась, не пытаясь даже попасть в ритм. Наша лодка стала отставать, пропуская вперед более слабые команды.

— Да в чем дело? Поторапливайся же! — кричал я.

— Я не могу. — Она улыбнулась.

Несмотря на все мои усилия, мы отставали уже метров на двадцать.

— С тобой все в порядке? — не унимался я.

Лили просто покачала головой, и ветер разметал ее волосы. Лодки скрылись за поворотом. Неожиданно девушка повернулась ко мне лицом.

— Я так давно хотела это сделать, Тан, — произнесла она, поигрывая прядкой волос. — Пожалуйста… — С этими словами она нагнулась ко мне и поцеловала прямо в губы. Я выронил весло и обнял ее. Лишь на мгновение она податливо прильнула ко мне, но потом оттолкнула, а я так и остался сидеть с закрытыми глазами, с ощущением райского блаженства. В тот же миг она качнула лодку, и я отправился принимать холодную ванну. Над озером разнесся ее веселый смех. Я наклонил лодку в другую сторону, так что теперь пришел ее черед окунуться. Мы обнимались в воде, пока подоспевший к нам учитель не вытащил нас.

До конца семестра мысли о Лили не отпускали меня ни на миг. Все, что я делал, было для нее: писал песни и любовные письма, а она отвечала скупыми строчками, в которых было больше остроумия, чем нежности. На людях она делала вид, что не знает меня. Только однажды, когда мы оказались наедине, она позволила мне подержать ее за руку. Ее высказывания обо мне в записках были едкие, критические, без единого намека на восхищение и любовь. Порой я настолько терялся от невозможности понять мою загадочную Лили и чувствовал себя таким одиноким, что рыдал ночами, не в силах заснуть. Меня мучили предположения, что у нее роман с каким-нибудь старшеклассником, гораздо более подходящим для нее юношей, или что она вообще не думает обо мне.

Я посылал приятелей следить за ней после школы. Содержание отчетов не менялось: она жила в доме министра, к ней приходил специально нанятый учитель танцев и занимался с ней хореографией. По утрам она брала в саду уроки музыки, и ее нежное пение разносилось в умиротворенной тишине этой части Жон Нань Хаи.

Несмотря на щенячьи горести неразделенной любви, моя популярность среди школьников оставалась весьма высокой. Я являлся капитаном школьной футбольной команды, и у меня единственного был портрет бразильской суперзвезды Пеле. Я также возглавлял команду риториков и даже победил в диспуте сына председателя Верховного суда Китая. Темой в тот раз было финансовое будущее Китая. Мой противник утверждал, что закон должен править страной, свой победный аргумент я почерпнул из Дарвиновской книжки о выживании видов. В День нации — Первого октября — я с триумфом исполнил на школьном концерте «Оду Хаунхэ».

Когда концерт закончился, Лили поджидала меня за сценой.

— Пойдем прогуляемся, — предложил я.

Помолчав, она согласно кивнула. С облегчением я взял ее за руку, и мы побежали в небольшой лесок рядом со школой. Ночь только началась, полная луна низко стояла над горизонтом.

— Ты знаешь, я так ждал этого момента. Посмотри, как красиво! Я могу прямо сейчас сочинить про это песню. — Я не мог сдержать возбуждения. — Смотри, мы потревожили птиц. — Я напряг слух, пытаясь различить щебет гу-гу.

Лили повернулась ко мне:

— Ты очень красивый, особенно сейчас, при таком освещении.

— Ночью при луне?

— Да, это мое любимое время.

— Мое тоже. Давай побудем здесь.

— Я не могу. — Она запнулась и прищурила глаза. — Мать не разрешает. Я согласилась погулять, чтобы выяснить одну вещь, пока наша дружба не зашла слишком далеко.

— Серьезное начало.

— Действительно. Мы живем в мире снобов.

— Не надо про остальной мир. Давай лучше о нас.

— Я — не дочь министра сельского хозяйства.

— Ты имеешь в виду, что твой отец подал в отставку?

— Нет, он мне не отец. Я живу в этом доме, потому что моя мать работает там горничной. Мы переехали с ними в столицу, потому что они нам доверяют.

— Не может быть. У тебя такая же фамилия.

— Это совпадение. У четверти людей в Фуцзяни фамилия Чен.

— Ну и…

— Ну и что? Почему бы тебе не убраться восвояси к богатеньким родичам и не оставить меня в покое?

— Да я не собираюсь этого делать.

— А что ты будешь делать?

— Я женюсь на тебе, когда мы повзрослеем.

— Не уверена, что хочу выйти за тебя замуж.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы не ровня: в доме министра мы бы даже сидели за разными столами. Твоя мама-пианистка и папа-генерал