При этих словах я отпустил его. Так наш Вася оказывается ещё и шулер начинающий!

— Ты придурок или притворяешься, Басолбасов? За такое убивают, если обман вскроют. Это здесь в училище тебя только побьют, а за забором жалеть не будут. Бросай это дело. Хорошим оно не закончится, — сказал я.

— А тебя всё устраивает в твоей жизни, а? — начал говорить Вася, шмыгая носом. — Каково это, когда не можешь с девочкой в кафе нормально посидеть? Угостить её тем, что она бы хотела, а не тем, что ты можешь себе позволить?

— Мы с моей девушкой по кафе не ходим. К чему это ты всё? — спросил я.

— Я всю жизнь в нищете. Бабушка то там работает, то здесь, а денег не хватает. Пока я дома был, хоть с огородом помогал ей. Сейчас она не может без меня…

— И это повод обманывать людей? — воскликнул Макс. — Выпустишься и сможешь бабушке помогать.

— А получаем мы с тобой тысячи прям, да? Я видел в катране ребят, которые делами ворочают и как они живут. Мы с тобой объедками питаемся, по сравнению с ними, — продолжал эмоциональное выступление Вася.

Очень похоже на то, когда я начинал служить в прошлой жизни. Престиж службы был не самый высокий, зарплаты небольшие, а красиво жить хотели все. Это потом большой подъём денежного довольствия случится, квартирные вопросы будут решаться. Армию начнут уважать, а не только бояться. Неужели и в этом времени появились первые признаки вот таких вот недовольств? Или Вася это лишь исключение?

— Вася, поверь мне и Серому. Зла мы тебе не желаем. Брось это дело, — сказал Макс, положив руку Басолбасову на плечо.

— Мы никогда не откажем тебе в помощи. Ты же знаешь, что не в деньгах счастье, — повторил я за Максом.

— Счастье в их количестве, — сквозь зубы проговорил Вася, но потом, всё же улыбнулся. — Ладно, ребят. Из-за меня полёты сорвались сегодня. Извините.

— У бога дней много, Вась. Ещё полетаем, — сказал я.

— Как думаете, отчислят меня? — спросил Басолбасов.

— Азартные игры — причина веская, но ты главное это дело брось. «Без пяти минут» выпускника сомневаюсь, что отчислят, — ответил я.

Страсти по Василию улеглись очень быстро. Через пару дней никто и не вспомнил, что был подобный инцидент. За дальнейшей деятельностью крупье Басолбасова я не следил, но про карточные игры не было слышно в разговорах парней.

В первые же выходные, мы с Женечкой решили зайти к молодым родителям в гости. Я предполагал, что идея эта пахнет очень скверно. В отцовских делах опыта у меня нет, но впечатлений Артёма было достаточно, чтобы я сделал вывод о своей непригодности к отцовству.

— Да всё будет хорошо. Я Свете звонила. Она очень будет рада, если мы зайдём, — говорила мне Женя, идя рядом со мной, буквально, вприпрыжку.

— А ты думала, она тебе скажет не приходить?

— Там всё у них хорошо. Они молодцы. Серёжка их очень спокойный. Я когда со Светой разговаривала, он и звука не издал. Вот какие родители!

— Он, наверное, спал в это время, — сделал я предположение, открывая дверь подъезда.

— Не думаю. Шесть утра было.

— Ты бы ещё ночью позвонила. А если бы он действительно спал в это время? — удивился я.

— Неа. Света сказала, что у них сын… как это… день с ночью перепутал. Сейчас они как раз проснулись, и с шести вечера спать до утра не будут, — весело сказала Женя, прошмыгнув вперед меня в кабину лифта.

Ну и график у Рыжовых, конечно. Я представил, с какой натянутой улыбкой сейчас нас будут встречать. Выйдя из лифта уже было понятно, насколько мы со Светой ошиблись в своих прогнозах.

— Да я уже не могу стирать эти… пелёнки, — доносился из-за двери квартиры голос Светы и последовавший за этим шлепок мокрой одежды об пол.

— Ну и иди, носи Серёгу. Я пойду, потру. Чего ты в нашу машинку их не закидываешь?

— Перед тем как кидать пелёнки в машинку, нужно застирывать. Это только ты всё туда кидаешь. Ой, как руки болят…

В этот момент Света нажала на кнопку звонка. Мысль у меня была развернуться и уйти, чтобы не напрягать друзей ещё и нашим присутствием. Но уже поздно.

Дверь нам открыла Света. Видок у неё такой, будто она летела вместе со мной без откидной части фонаря. Синяки под глазами, лицо очень уставшее, но вот улыбка мне показалась искренней.

— Ой, думала не придёте. Как у вас дела? — спросила она, закрывая за нами дверь.

— Всё хорошо. Мы вот вам «Птичье молоко» купили, — протянул я ей тортик в коробке.

— Спасибо. Мы тут быстро сейчас приберёмся. Серёжа у нас не спит опять вечером. Всё никак мы его не приучим по ночам спать.

— Да, ничего. А можно я тебе помогу? — сказала Женя, которой было всё интересно, что касается семейной жизни.

Готовится, видимо. Да только я не готов.

— А что за запах? — спросил я, столкнувшись с непонятным мне ароматом.

— Это так ребёнок пахнет, — сказала Света, подбирая с пола ту самую пелёнку.

Квартира была наполнена звуками стиральной машины «Эврика», которую я заметил через открытую дверь ванны. Говорят, что скоро появится привычная моему глазу машинка «Веста-автомат» с прозрачным окном в барабан.

Темыч пыхтел в зале, нося на руках своего сына. Нос у моего друга был измазан в каком-то белом порошке.

— Артём, а это что на лице?

— Крахмал. Он везде. Так что аккуратнее, когда будешь садиться. Серый хоть успокоился. Он поел теперь его поносить надо… чтобы молоко провалилось.

— А ты думаешь, его именно в таком положении носить надо? — спросил я.

Малыша Тёмыч носил лёжа, а так явно не проваливается еда. Ну, может у детей по-другому. Артём, я думаю, лучше знает.

— Всегда так ношу и ничего. Как тебе у нас?

Если не считать незнакомого мне запаха, разбросанных вещей, шума машинки, кучи всяких пузырьков и стаканчиков, то не так уж и сложно следить за ребёнком.

— Мальчики, давайте чай… Рыжов! — пришла в зал Света, чтобы нас позвать, но чем-то Артём ей не угодил в этот момент. — Ну сколько