Через час Олег и брат с сестрой договорились, что десять процентов от продажи артефактов из рюкзака поступят в кошель девушки и ее брата, а они обязуются сопровождать Олега до тех пор, пока ему уже не будет нужна их помощь. Кроме жалованья, Олег обеспечивал парочку кровом, питанием и защитой.

Они же ему обязаны давать советы, информировать о законах и правилах поведения в обществе, и самое главное – держать язык за зубами, чтобы ни один любопытный не мог прознать, что грабер Олег не помнит, кто он такой и как оказался в этом мире.

Люди очень не любят граберов, с которыми происходят странные вещи – например, если те вдруг начинают превращаться в существо с кабаньей головой.

Такое бывало не раз. Мертвые города – источник мутаций, так что удивляться тому не приходилось.

А вот опасаться определенно было нужно. Потому артефакты почти никогда не брали голыми руками – только в специальных перчатках. Если, конечно, артефакт не был деактивирован.

Олег не стал говорить, что он брал «Безумный котел» голыми руками, – зачем? Ничего не случилось. И, скорее всего, не случится. Он бы это почувствовал, точно.

Эту дорогу и дорогой-то назвать можно было только с большой натяжкой. Что-то вроде тропы. Рядом шла настоящая дорога – с булыжным мощением, но вот только идти по ней – одно наказание. Булыжники выкрошились, оставив после себя дупла, как если бы кто-то выдрал из челюсти больной зуб. В дуплах накопилась грязь, а после дождя завелась всяческая мелкая пакость – шевелящаяся, квакающая, шипящая.

Хуже того – близость Мертвого города заставляла опасаться животных и растений-мутантов, и если лягушачью слизь и вонь ужей еще можно было как-то пережить, то укус лягушки-мутанта валил наповал любого, у кого не было нужного противоядия. Час – и ты уже покойник, весело раскрашенный вскрывшимися красно-фиолетовыми гнойными бубонами.

По большому счету, это был даже не яд, а вирус, заносимый в тело жертвы с помощью слюны.

По крайней мере так объяснил Олегу Савах, мальчишка шустрый, всезнающий и, как оказалось, очень даже «подкованный» в вопросах граберства. Даже его сестра, которую звали, конечно, не Мама, а Севия, не могла похвастаться столь разносторонними знаниями в этой области. Вундеркинд, право слово!

Пока шли, Олег узнал невероятное количество информации, засевшей в нем, как топор в сыром чурбаке. Он узнал, что лекарское дело в Кайларе теперь под запретом, что лицензию лекаря можно получить только от Министерства Магии Зелана и что получить ее практически невозможно. Кайларец не может официально быть лекарем. А если же он начнет лечить неофициально и брать за это деньги – ему отрубят левую руку. А если он не одумается и все-таки продолжит заниматься этим запретным делом – казнят.

А еще выяснилось, что кайларской аристократии пришлось совсем уж кисло. Ее практически уничтожили. Многие крупные землевладельцы и промышленники лишились не только собственности, но и жизни. Их казнили. Сокровища древних родов переместились в имперскую казну, земли, рудники, заводы – под управление Империи. Народ Кайлара был низведен до уровня скота или рабов.

И, кстати сказать, указом Императора было возрождено и рабовладение. Все кайларцы, которые совершили значимые преступления или были заподозрены в таковых, продавались с аукциона.

Закон о рабстве был введен совсем недавно, всего несколько месяцев назад, но работа по нему шла уже полным ходом. На юг шли целые караваны рабов, охраняемые зеланскими гвардейцами. И это при том, что кайларцам теперь было запрещено владеть оружием более опасным, чем меч наподобие того, что покоился сейчас на спине Олега. С ножом тут было принято ходить даже женщинам. Мало ли для чего он сгодится – и лучины для розжига очага нащипать, и дичь, принесенную мужем, освежевать.

С дичью тоже беда, если у тебя нет лука или арбалета. Если только в силки ее ловить. Или тайно владеть тем же луком, рискуя лишиться руки или головы. Или отправиться в рабство – на всю оставшуюся жизнь.

Фактически это был самый настоящий геноцид – уничтожение жителей захваченных северных провинций.

Как отличали жителей севера? Каждый из здешних людей получал жетон – удостоверение личности, в котором указывалось его имя и происхождение. Впрочем, как и жители юга. Жетоны-удостоверения были введены много лет назад, еще в правление императора Номада, во времена Единой Империи. Достаточно лишь поднести жетон к специальному амулету, как тут же в воздухе появлялось изображение владельца и в воздухе всплывал текст. Амулет-жетон подпитывался от магической энергии, был практически неуничтожим, и его нельзя было подделать. По крайней мере так говорила официальная власть. Ходили слухи о том, что брайды – а именно так и назывались жетоны-удостоверения – кто-то подделывает, но и Севия, и Савах сходились на том, что это все россказни. При попытке изменить структуру жетона или поменять в нем информацию о владельце – жетон просто взрывается, убивая хозяина. Каждый жетон завязан на хозяина с помощью могущественной магии, основанной на крови владельца жетона – самой могучей магии, что есть в природе. Нет в мире ничего сильнее, чем магия крови.

Олег слушал рассказ своих проводников, и настроение падало с каждым километром, который он отмерил чужими длинными ногами. Своими – теперь – ногами. Куда он попал?! Что это за мир такой?! Помесь Третьего рейха и средневековой Англии! Кстати, сходство усугублялось еще тем, что как раз Англия (Британская империя) некогда отправляла в рабство своих подданных, ирландцев, превратив их в разумный скот.

У Олега имелся свой брайд, он висел у него на шее. Хорошо, что не потерял… Теперь по достижении десяти лет брайд получал каждый. Раньше брайды получали с пятнадцати лет. Раньше считалось, что люди входят в разум начиная с пятнадцати лет и что до тех пор считать взрослым подростка тринадцати-четырнадцати лет нельзя. Он не мог быть судим за взрослые преступления. Теперь – с десяти лет. «Почему не с пеленок?!» – раздраженно подумал Олег, слушая рассказ Саваха.

Они шли до поселения около двух с половиной часов. То селение, в которое пришли, походило на райцентр где-то в самой что ни на есть глубинке. Здания в основном одноэтажные (если не считать центра), улицы немощеные, и только тротуары деревянные – такие в России делают на севере в больших деревнях. Без него в распутицу будешь ходить по колено в грязи. Стоит начаться ливню – и дорогу перейти станет большой проблемой.

Все время, пока Олег со спутниками шел по центральной улице этого микрогородка, он вспоминал – где он уже такое видел?! Эти деревянные домишки, этот трактир, здание банка с толстыми решетками на окнах? Что-то ужасно знакомое, можно даже сказать – «родное»! То, что видел не раз, и то, что навязло в зубах, как шкурка от яблока.

Дикий Запад! Вот что это такое было! Типичный городок Дикого Запада!

Нет, тут не было шляп-стетсонов и обвешанных револьверами пастухов, вместо работы почему-то занимавшихся лишением друг друга здоровья и жизни в бессмысленных перестрелках. Дух Дикого Запада – вот что витало над городком!