— Не надо Маллоу, я лучше сам!

— Хорошо, — с улыбкой согласилась она. — Режьте сами.

Саммерс подтянул штаны.

— Доктор Бэнкс, — с трудом выговорил он.

— Да?

— Хватит, прошу вас!

Высокая бровь доктора ехидно изогнулась.

— Что говорят в таких случаях?

Музыка смолкла. Похоже, Маллоу менял пластинку.

— Не знаю! — испугался Саммерс.

— Придется продолжить. Освежить вашу память.

— Нет!

— Это совершенно необходимо.

— Нет, честное слово, нет!

— Чувствуете, что были неправы?

Коммерсант кивнул. Он давно ничего не чувствовал так отчетливо.

— Не слышу, мистер Саммерс.

Язык не повиновался.

— Ну-ну, — подбодрила доктор, — продолжайте. Что — «да»?

Джейк вытер лицо.

— Был неправ.

— Замечательно, — доктор Бэнкс всем видом выразила внимание. — А дальше?

Пациент молчал.

— Жаль, — сочувственно произнесла она. — Я уже хотела закончить. Ну, раз так, продолжим.

— Нет!

— Нет? Тогда я хочу услышать волшебные слова. Ну?

— Я больше…

Саммерс опять вытер лицо.

— Вы делаете успехи, — заметила доктор. — Чуть-чуть твердости в голосе — и я согласна вам поверить.

Пациент закусил губу.

— Ну вот, — расстроилась доктор Бэнкс, — вы опять за свое.

— Я попытаюсь…

— Что-о?!

— Я больше не буду!

— Вот это другое дело, — одобрила доктор. — Осталась добавка за вашу грубость. Марш за прутьями.

Коммерсант застегнул брюки, вынул из кармана складной нож — совершенно такой же, как тот, которым срезал прутья Маллоу.

Доктор сложила руки на груди, глядя, как он идет к окну, как поднимает раму, морщась, залезает на подоконник. Как честно срезает, отряхивая от дождя, несколько прутьев и неуверенно оборачивается.

— Получите четыре удара, извинитесь — и мы в расчете, — сообщила доктор Бэнкс. — Ну, что вы встали? Думали, пожалею?

Коммерсант вздохнул и, увы, был вынужден вернуться на позицию.

Выслушав извинения, доктор отшвырнула розгу.

— Теперь, полагаю, с вас хватит, — произнесла она. — Одевайтесь. В постель не позже полуночи, подъем не позже восьми. Холодный душ утром и вечером. И только попробуйте опять запереться в своей комнате!

Ей ничего не ответили. Не поворачиваясь, кое-как, Саммерс привел в порядок штаны и остался лежать.

Вновь послышалась музыка. Доктор Бэнкс постояла, глядя на вздымающуюся спину коммерсанта, ровным тоном пожелала ему всего хорошего и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Маллоу сидел в своем любимом кресле у камина. В руках у него была газета. На столе стояла кофейная машина и две чашки. Увидев через приоткрытую дверь доктора, он поднялся.

— Не вздумайте заходить, — предупредила доктор Бэнкс, усаживаясь.

— Какой там «заходить», — возмутился Дюк. — Пусть в себя придет. Я что, похож на идиота?

— А я даже думать боюсь, на кого похожа теперь, — призналась она.

— На гения, мисс Бэнкс, на гения.

— Или на сумасшедшую. Впрочем, вы, полагаю, слышали обо мне подобные отзывы.

— Ну, что за чепуха. Дуракам ведь надо же о чем — то трепать языками. Им ведь так скучно. Но как вы чертовски изобретательны!

— Знаете, — доктор бросила взгляд на свое отражение в серебряном кувшине, — а ведь я боялась, что вы меня остановите.

— Остановлю?! — возмутился Дюк. — Да я расцеловать вас готов!

И он налил ей кофе.

Кофе остыл, но доктор любила холодный кофе. Она взяла чашку и выпила залпом.

— Сообщите мне, пожалуйста, потом новости, — сказала она, поднимаясь. — Мне необходимо знать.

Маллоу расхохотался.

— Мисс Бэнкс, я вас не узнаю! Потратили весь запас храбрости на моего компаньона, что ли?

Она села обратно.

— Об этом не может быть речи. Я всего лишь подумала, что оставаться здесь будет неловко.

— Будет очень неловко, мисс Бэнкс, да только не вам. Рано или поздно ему придется вылезти, и как он будет смотреть нам, и особенно вам в глаза — его собственная проблема. Вы героиня, доктор.

Чашка доктора опустела во второй раз.

— Что же вы так хлещете кофе, — пробормотал Маллоу. — Сами же говорили, вредно пить такой крепкий.

— В качестве тонизирующего. Мистер Маллоу, перестаньте смеяться, я и так еле держу себя в руках!

Маллоу взъерошил кудри. Провел ладонями по лицу, как если бы вытирал его полотенцем. Хрюкнул.

— Простите, доктор, истерика.

— Я, между прочим, трусила.

— Кто, вы?

— Да. Налейте мне, пожалуйста, еще, если можно. У вас превосходный кофе.

— Ява, — Дюк с готовностью выполнил ее просьбу. — Настоящий, из Пуэрто-Рико.

— Собираетесь куда-то? — поинтересовался он.

Доктор Бэнкс покачала головой и добавила:

— Честно говоря, думала, что он меня просто-напросто убьет.

— И тем самым распишется в собственном окончательном ничтожестве? — Маллоу усмехнулся. — Собственно, теперь или победа за нами, или… А что, неужели ничего не натворил? Так вот и сдался?

— Ну, почему, он хамил, — не скрыла доктор. — Получил за это добавку.

Оба машинально повернулись: кто-то открывал дверь.

— Мистер Маллоу, — в библиотеку заглянула экономка, — накрывать ланч?

— Конечно, дорогая мисс Дэрроу, — широко улыбнулся М.Р., — конечно, накрывайте! Мы будем есть здесь.

Экономка помолчала, оглядела стол, на котором стояла полная пепельница, и с укором покачала головой. Впрочем, сделала она это робко. Движения ее, то, как она выглянула из-за двери, и сам голос, звучавший гораздо тише обычного, и интонации этого голоса, — все говорило о том, что мисс Дэрроу постоянно находится в страхе. Да, старая любительница детективов боялась. Глаза ее за стеклами очков были красными, под ними набрякли мешки, суровое, мужеподобное лицо потемнело и осунулось, полные, сделавшиеся от старости похожими на копченые венские колбаски пальцы судорожно цеплялись за дверь.

— А… мистер Саммерс? — так же робко спросила она. — Он опять… у себя? Может быть, принести ему ланч в комнату?