Князь повертел перо, соображая, куда его можно сунуть. В нем не было ни надежной тяжести меча, ни остроты кинжала. Не за голенище же, в самом деле.

— И что мне с ним делать? — раздраженно спросил он.

Хайкин не смутился.

— Рядом с сердцем прикрепи.

Он поднялся, хотел уйти, но стукнул себя по лбу, опять сел.

— Да… После разговора сам его руками не бери. Меня дождись… А то не ровен час… Ну, а когда вернешься — тогда и посмотрим, от чего ты там вдруг таким добрым вдруг становишься. Да и вдруг ли?

Ночь для Миртидана промелькнула так быстро, словно утром его ждала не радость, а какая-то беда.

Круторог пришел, едва он поднялся.

Митридан окинул его взглядом, ища перемены, и пытаясь определить хозяйское настроение, но князь не дал себя рассмотреть.

— Ну?

Стараясь не злить его, Митридан показал на большой котел, что стоял на огне.

— Через пять дней будет тебе чудо! — торжественно сказал он. Князь посмотрел на котел и недоуменно поднял бровь.

— Чудо! — убежденно подтвердил колдун. — Так все сложилось…Какая удача, князь! Какая удача! Я такое заклинание сотворил!

— Два дня, — жестко повторил Кроуторог, словно не слышал слов колдуна. — Я тебе еще давеча сказал. Ни полуднем больше. Хоть ты из кожи вылези…

«Опять князюшка заупрямился?» — подумал колдун. — «Ну ничего, ничего… Утешу тебя напоследок!» Митридан сложил пальцы и произнес слово Послушания, но вместо знакомого чувства слияния с Силой, словно о стену грянулся.

Он сказал Слово еще раз, сквозь полуопущенные веки, глядя на князя.

— Что жмуришься, Митридан? Чего бормочешь?

Княжеское лицо перекосилось, брови сошлись над переносицей.

— С утра на сон потянуло? Тебе не жмуриться, а думать надо как князю угодить… Трудиться. Выполнять княжье повеление.

Колдун попробовал еще раз, но князь смотрел грозно. Чуя неладное, Митридан напрягся, пытаясь разглядеть, что помешало ему подчинить князя так, как он делал это прежде. Гость показался ему окутанным чем-то вроде тумана. Ощущение счастья, что только что переполняло его, исчезло, сметенное волной страха. Колдун почувствовал, как волосы на голове у него зашевелились. Он почувствовал себя таким беззащитным, каким, наверное, не чувствовал себя даже голый охотник перед вставшим на задние лапы медведем. Оружие, что так долго служило ему, сломалось. Тетива порвалась, меч треснул… Он остался безоружным. Сейчас его искусство не давало ему власти над князем.

Когда он понял это, ужас взял колдуна за горло.

«Колдовство! — мелькнуло в голове. — Колдовство! Как подло!» Митридан попытался еще раз осторожно пробить колдовскую завесу вокруг князя, но и в этот раз у него ничего не вышло. Тот только нахмурился, словно что-то почувствовал. Страх, как прорвавшая плотину вода, ударил колдуну в голову.

— Хорошо, князь, — отозвался он, не выдержав напора своего страха. — Ты сказал — я сделал. Думаю, что в два дня я управлюсь.

Злоба князя, которую он чувствовал, словно сдерживаемую плотиной воду, ослабила напор.

— Не подведешь меня?

— Нет, князь…

— А что это ты такой покладистый? — подозрительно спросил князь. — С чего бы?

Колдун быстро глянул в окно.

— Сегодня Луна была полная. Колдовство в такие ночи живей бежит и ежели теперь жемчугу добавить…

От удивления, наверное, князь сказал.

— Дам я тебе жемчугу…

— Шапку?

Князь кивнул, словно кто-то невидимый за бороду дернул, и колдун, опасаясь дальнейших расспросов, сам спросил:

— А что за спешка такая? Неужто враги поблизости появились?

Умиротворенный неожиданной покладистостью колдуна, Круторог ответил. Ответил как равному.

— Гостей жду. Через два дня ко мне Киевский князь приедет. Удивить его хочу.

Колдун понимающе кивнул. Для него эти слова значили больше, чем для князя. Наслушался он уже про князя Владимира, про дружину его бойкую, про богатырей…

«А Владимир скорее всего Белояна с собой притащит… Нет, я точно тут лишний». Страх постепенно уходил, темнота в глазах редела. Князь теперь больше думал не о нем, а о том, что произойдет через два дня.

Колдун коснулся амулета. «Слава Богам, что теперь можно уйти в любой момент». Он подумал, какой вид будет у князя, когда все случится так, как он задумал, и честно сказал:

— А ведь, знаешь, князь, будет тебе, чем гостей удивить…

Круторог, думая о своем, кивнул.

— Да. Будет. Оружие, что ты сделаешь, покажу, да Гаврилу… Давно князь Владимир его поглядеть хотел.

Слегка обиженный, что его колдовство равняют с каким-то там Гаврилой, Митридат переспросил.

— Какого Гаврилу? У тебя этих Гаврил по терему бродит как собак не резаных. Куда пальцем не ткнешь — обязательно в какого-нибудь Гаврилу попадешь.

Князь, почувствовавший обиду колдуна довольно улыбнулся.

— Гаврила один такой… Других нет. Тот самый, что своей тени пуще сглазу боится. Трусоват только, а так…

— А-а-а-а-а, — протянул Митридан, сразу потеряв интерес. Этого Гаврилу он знал. — Дурак твой…

— Какой же он дурак, если мне угоден? — нахмурился Круторог. — От него хоть польза есть. Как скучно станет — он меня забавит — спиной вперед по лестнице взад-вперед побегает, тоска и отпустит.

Голос его посуровел.

— А вот ты пока только золото с серебром переводишь. Жемчугу вот третью шапку просишь.

Глаза его снова нехорошо сверкнули.

— Так это пока, — смело ответил колдун. — Ты, князь, погоди чуток. Я к сроку управлюсь.

— Два дня? — спросил князь.

— Точно. Два.

— Хорошо, — согласился с ним Круторог. — Ты сам сказал. Значит, чтоб через два дня все было готово — иначе сидеть тебе на колу.

Митридат представил пыльную дорогу и усмехнулся. В мыслях, конечно, хотя мог бы и по настоящему — князь на него уже и не смотрел.

Его гость поднялся и пошел к двери.

«Будет тебе прощальный подарочек.. — подумал колдун. — И тебе, и волхву твоему окаянному…»

Он мысленно нашел у князя за пазухой защищавший его амулет, и произнес заклинание.

— «Вряд ли твой Хайкин такое знает…Сарацинское колдовство все-таки. Оборотная магия…»

Князь, словно почувствовав что-то, остановился.

— К тебе Гаврила Масленников не заходил сегодня?

— А что? — спросил колдун. — Неприятности?

— Да говорят про него разное… Даже не верится. Ладно.