class="empty-line"/>

Своих рублей. Суров закон;

Но зла на вас у вора нету –

Воруя, добывает он

Свою законную монету.

Проза жизни

Водки ласковая чарка

Организм согрела мой.

Было зябко, стало жарко –

Я рубаху снял долой.

Если это жизни проза –

Не прекрасна ли она?

Хорошо прийти с мороза

В дом, где дочка и жена.

Хорошо – под борщ горячий,

Выпив двести русских грамм,

Выбрать кнопку наудачу:

Что там ящик скажет нам?

И прихлёбывая чаем

Пряник или же зефир,

Наблюдать, переключая –

Как там старый Божий мир?

Я устал весьма и очень,

Мой мутится пьяный взор;

Но горит до поздней ночи

Телевизор как костёр.

И потрескивают тихо

В нём поленья чьих-то слов.

Я уж сплю, мне сладко дрыхать

После праведных трудов.

Запах земли

У древних стен Московского Кремля

Кой-где из-под растаявшего снега

Видна насквозь промёрзшая земля

В прискорбно мёртвых травяных побегах.

Под слоем блеска спят земли слои

В мороз, храня как тайну ароматы;

Но в марте злые рыжие ручьи,

Улыбку снега делают щербатой.

Я помню, как держал в руке комок

Пахучей глины – это было чудо.

Свет, как с тюрьмы, сорвал с зимы замок,

И запах почвы вырвался оттуда.

И вот, я понял, что покоя нет,

Всегда – поток, всегда – преображенье.

В боку горы лучами рылся свет –

Так снег терпел от света пораженье.

И я смотрел с восторгом, как, журча,

Змеясь, ветвясь, бежит вода живая

И как потеет масса кирпича,

На солнце золотом изнемогая.

И я, дитя, кремлёвские холмы

Раскрыл как книгу и читал сначала

Главу об окончании зимы,

О том, что наконец весна настала.

Дудка

Март оглушил меня журчанием воды

И ослепил блистаньем мокрых льдинок.

Я убежал неведома куды,

Я шёл по лужам, не щадя ботинок.

Когда ноздрями я вдыхал туман,

Мне чудилось, что я уже у цели.

Снег таял, таял – целый океан

Воды как результат простой капели.

Снег таял. Просто. Без каких-то слов.

Всё было ясно, но немного жутко.

Я просто повзрослел, я стал готов

По воле Божьей зазвучать, как дудка.

Докучая сказка

И сосны часовые на холмах,

И мягкий шёпот луга заливного,

И ветер, говорящий в волосах

О том, что под луною всё не ново,

Не ново и по-моему хреново!

Но чтоб утешить вас, прочтём мы снова:

И сосны часовые на холмах…

Ботинки

Я купил себе военные ботинки,

Опасаясь мокрых пакостей зимы.

Жажда жизни, жажда стаптывать новинки -

Нас доводит до сумы и до тюрьмы.

Впрочем, обувь в наших снежных палестинах

Есть не роскошь, а насущнейшая вещь.

Из босого – коль не спит он на перинах -

Может холод душу высосать, как клещ.

Летом где-нибудь у Бога на природе,

Льнёт тропа к давящей страстно коже стоп.

Но в Москве, при нулевой погоде,

Босиком ходящий ляжет в гроб.

Лишь святому да кудеснику под силу

Сохранять при наших буднях наготу.

Я же не спешу пока в могилу

И предпочитаю суету.

Я не то чтобы украл, а заработал -

Мне не стыдно щегольнуть своей ногой

В сапоге. Ну что' с того, что для кого-то

Вызов мой ботинок дорогой?

Впрочем, у завистника прощенья

Я готов просить: Правдив твой суд! –

Может ли не вызвать возмущенья

Ближних тот, кто весел и обут?

Призыв к спокойствию

Не волнуйся, дорогой!

Будь спокоен, как герой,

И в подзорную трубу

Созерцай свою судьбу.

Что-то будет через год? –

Кто предскажет наперёд?

Строишь планы? – план неплох,

Но учтён ли в плане Бог?

Завтра кончится деньга,

И не будет ни фига.

Не волнуйся ты, старик, –

Вот увидишь, будет фиг!

Мало горя – хуже есть –

Вдруг, смертельная болесть –

Если ждёшь от жизни бяк,

То как раз получишь рак!

Страшно? Страшненько и мне –

Только жить бы – пусть на дне –

Да и день, не знаешь, весь

Проживёшь ли – «даждь нам днесь!»

Всё же, милый, не плошай –

Удобряй и орошай,

Чтоб земля дала плоды, –

Не напрасны ведь труды!

Быть спокойным – тоже труд.

Надо будет – позовут,

Надо будет – заберут,

А пока – побудем тут.

На базаре

Базар влечёт меня, как муху,

Мой тощий чешется карман.

В базаре – как ракушку а уху

Прижав – я слышу океан.

О, эти персиков приливы!

Приливы перцев, слив и груш!

Здесь сразу видно: люди живы,

Они едят – вся прорва душ.

О, это розовое мясо!

Манящие окорочка!

Увы, я не из мидэлкласса,

В немидэлклассе я пока.

Но, может быть, поднявшись выше

Ступенькой, я сумею тут

Купить не порцию для мыши,

А львуугодный целый пуд?

О, эти пряности, колбасы,

Сыры и сладости, чаи

И кофе, и, опять же, мясо,

И масло! За рубли мои

Я всё же что-нибудь сумею

Приобрести, и потому

Здесь, на базаре, веселее,

Чем в прочем мире, моему

Сердчишку. И набравши снеди,

Едва влача насущный груз,

Я радуюсь своей победе –

Устрою нынче пир для муз!

Частушки про Америку

Кто в Америке живёт?

Люди. Но какие?

Почему у тех господ

Всё не как в России?

Почему едят они

С золотого блюда?

Мы же тут – считаем дни,

Дожидаясь чуда?

Дело ясное: у нас

Главное не брюхо –

В небо мы вперяем глаз

По причине духа.

Но других полно людей,

Даже очень много –

Тех, кому земля милей

Совести и Бога.

Нам заморские ясны,

В общем, интересы:

Во главе большой страны

Маленькие бесы.

Кто пришёл в подлунный мир

Для нужды утробы,

Тот к чертям спешит на пир,

Обожраться чтобы.

Чтобы эффективней жрать,

Важно быть здоровым –

Процветает бесов рать

В дивном Свете Новом!

Может, и тебе, поэт,

В этот край податься? –

Будешь жить три сотни лет,

Жить да наслаждаться.

Там и старость не беда,

Там наука в холе –

Проживу, чай, без стыда

И помру без боли.

Нет, ребята, не хочу –

Что-то затошнило.

Если к чёрту, как к врачу, –

Лучше уж могила!

Оправдаться не дано

Богом негодяю –

Сквозь парфюм души г..но

Всё равно воняет.

Алчности доступен