«Однако… тут, смотрю, сразу нагружают, и операции довольно сложные, – с удивлением отметила она, откладывая в сторону очередную папку. – Но это даже хорошо – всю следующую неделю мне будет не до отдыха, это прекрасно. Нужно кое-что почитать…»

Перед тем, как начать собираться домой, Ульяна решила сходить и проведать послеоперационную клиентку.

Немного заплутав в подземном переходе, она еле нашла лестницу, ведущую в реабилитацию.

Спросив на посту номер палаты, Ненашева оказалась в просторном помещении с двумя большими окнами, зашторенными жалюзи песочного цвета.

Одна из кроватей пустовала, на второй лежала ее клиентка, уже проснувшаяся после наркоза.

Ульяна осмотрела повязку, справилась о самочувствии.

Девушка попыталась даже выдавить улыбку:

– Все в порядке, доктор… только саднит нос, тянет…

– Это пройдет. И не пугайтесь, синяки под глазами пройдут, это от отека.

– Мне сказали, что тут зеркал нет.

Ульяна смутилась:

– Я здесь недавно… откровенно говоря, вы моя первая клиентка… в смысле – в этой клинике…

– Значит, у нас с вами дебют… скажите, а если заболит ночью, мне можно попросить укол?

– Конечно. Вам его и так предложат на ночь, я назначила, но если будет совсем нестерпимо, то попросите, кнопка вызова сестры на пульте. Я приду завтра часов в семь утра.

– Спасибо… отдыхайте, доктор.

Ульяна вышла из палаты с чувством облегчения – клиентка в порядке, все хорошо. Можно ехать домой.

«Ах да, я же еще в зал собиралась… – вдруг вспомнила она, уже шагая в сторону административного корпуса. – Даже бандуру с формой взяла… придется заехать».

«Что значит – «придется»? – тут же зазвучал голос в голове. – Как можно так халатно относиться к чему-то? Как вообще при таком подходе можно добиться высоких результатов? Делу нужно отдаваться целиком, только тогда в этом есть какой-то смысл!»

Остановившись посреди коридора, Ульяна зажала ладонями уши, затрясла головой. Но голос уже умолк.

Регина

В самолете я все время дремала, забившись к иллюминатору, напустив на щеку длинные волосы парика и надвинув капюшон как можно ниже на лицо.

Умница Ариша специально выбрала такие места, где я окажусь стороной лица в повязке подальше от посторонних глаз, и даже стюардесса, кажется, этого не заметила.

Еще в аэропорту я предупредила Аришу, что ни пить, ни есть на борту не буду, чтобы она меня не дергала.

– Ты весь день голодная, – заметила агент, – так ведь и свалишься.

– Мне жевать больно. Ты точно проверила – мы охлаждающие пакеты не забыли? Иначе я очень скоро начну орать на весь салон.

– Нет-нет, все здесь, – она похлопала по висевшей у нее на боку небольшой сумке-холодильнику – там лежали три охлаждающих пакета. Обычно в этой сумке Ариша таскала на съемки воду и кубики льда в формах, чтобы в случае необходимости приложить к ушибу или быстро снять отеки с глаз. – Регинка… может, все-таки надо было в полицию заявить, а?

– Еще чего не хватало! Ты только представь, что начнется!

– Но… помимо всего прочего, это же еще и пиар… реклама…

– Ой, все, Ариша! Никакой рекламы на таком деле, поняла? Я не хочу видеть свои фотографии с вот этим лицом в газетах и на порталах, ясно?

Ариша обиженно похлопала длинными белесыми ресницами, но возражать не стала. Это было очень ценным ее качеством – умение проглотить обиду и не вступать в споры, я, как человек взрывной и эмоциональный, подобными талантами не обладала, а потому Ариша ловко сглаживала любые недоразумения, возникавшие между нами, именно таким своим поведением – похлопала ресничками и умолкла, а через пять минут все уже хорошо.

В полудреме я слышала, как рядом то и дело перелистывает страницы какой-то потрепанной книги Ариша, как стюардесса разносит ужин, предлагает напитки, как ворочается в кресле позади меня полный молодой мужчина, еле втиснувший свое тело между подлокотников.

Заболело лицо, я заворочалась, стараясь принять удобную позу, и Ариша тут же нырнула вниз, где у ее ног стояла сумка с охлаждающими пакетами. Я пробормотала «спасибо» и приложила пакет к щеке, зажав его плечом. В рот отправила пару таблеток обезболивающего, запила водой из протянутой Аришей бутылки. Стало немного легче. Мне нужно было многое обдумать, но сейчас ничего не шло в голову. Времени в клинике у меня будет достаточно, и я продумаю все свои дальнейшие действия так, чтобы не случилось больше ни единого сбоя, ни малейшего прокола.

– …Регинка, ну, просыпайся, садимся уже!

Голос Ариши вырвал меня из состояния дремы, я вздрогнула и выронила пакет. Он, разумеется, завалился между креслом и стенкой и там прочно застрял, за что-то зацепившись.

– Да и черт с ним, Регинка, еще два есть, – пресекла мои попытки достать пакет Ариша. – Давай спинку подними, пристегивайся. Там, похоже, зима полным ходом. Я так давно нормального снега не видела – чтобы сугробами… А клиника, дядя сказал, в лесу…

– Ты говорила, – автоматически отозвалась я, стараясь замаскировать повязку капюшоном. – Который час?

– Половина седьмого.

– Это местное или московское?

– Местное, в Москве ночь еще.

– То-то я себя чувствую, как злая невыспавшаяся сова… – Я снова заерзала в кресле, пытаясь размять затекшую спину.

– Привыкай. Тебе здесь придется месяца два-три пробыть.

– А ты? – задала я, наконец, мучивший меня вопрос.

– А что – я? – удивилась Ариша. – Меня же в клинику не положат вместе с тобой. Да там на территорию, дядя говорил, без специального пропуска не попасть, теперь понимаешь, почему я именно эту клинику выбрала? Хорошо, что дядя знаком с владелицей, так бы долго ждать пришлось.

– Осчастливил, значит, меня твой дядюшка? – криво усмехнулась я – терпеть не могла этого мерзкого типа с липкими глазами.

– Ну, Регинка… зачем ты? Он меня вырастил, между прочим, и до сих пор еще помогает, чем может…

– Ну, все-все, не трогаю я твоего дядюшку, успокойся, и спасибо ему за клинику. Но ты так и не сказала – в Москву когда улетаешь?

– А ты как хочешь? Могу остаться и квартиру снять в городе…

Нет, я не хотела, чтобы Ариша снимала квартиру в городе, не хотела, чтобы она приезжала в клинику. Мне нужно полное одиночество и возможность побыть наедине со своими мыслями.

– Думаю, тебе лучше вернуться. В Москве легче держать руку на пульсе, сама же сказала. Сможешь отслеживать все, что пишут о моем исчезновении. Ну и нам ведь нужно делать какие-то информационные вбросы, чтобы почтенная публика меня не забыла, правда? – похлопав Аришу по руке, сказала я. – А кто, кроме тебя, этим заниматься будет? И потом – ну какой смысл тебе торчать в незнакомом городе? Что ты делать-то здесь будешь?