— Даже на дочь не глянешь? — опять встряла Таня, но он проигнорировал волчицу.

Не глянет. Еще двадцать восемь дней — и он будет свободен. Впору как арестанту зарубки ставить…

* * *

Виктория проводила альфу ненавистным взглядом.

— Скотина… К-хм, — осеклась, с опаской взглянув на стоявшую рядом волчицу.

От такой махины если затрещина прилетит — мозги через уши вытекут. Эта… Таня походила на женскую версию коммандос. Характерный военный прикид и фигура — закачаешься. Плечи широкие, грудь колесом, задница крепкая и наверняка способная расколоть орех, да и бицепсы внушали уважение — не у каждого мужика такие встретишь. Настоящая валькирия! С очень милым личиком и прекрасными карими глазами.

— Еще какая скотина, — пробурчала волчица и понесла девочку на второй этаж. — Надо умыть и осмотреть, — пояснила замешкавшейся Виктории. — Поможешь?

Ну что ж… Отказывать как-то неприлично. Тем более к волчицам Виктория особой неприязни не питала и даже иногда жалела. В стаях царил негласный патриархат и часто оборотницы страдали не хуже омег, находясь в паре с каким-нибудь властным ублюдком или эгоистичной тварью типа Булата.

Виктория поежилась. Господи, а имя какое странное — Булат! Славянское, что ли? Неужели он иностранец? Богатырь, мать его, русский… Кажется, там обитали специфические… нет — малые народности. Типа чукчей… Но они вроде бы маленькие, а это — шкаф настоящий. Его вместо оленя в сани запрягать можно.

— Значит, ты — Ванесса?

Чужое имя встряхнуло и заставило вернуться в реальность. Слишком много мыслей про одного зажравшегося эгоиста!

Виктория повыше задрала голову, чтобы взглянуть волчице в глаза.

— Она самая.

— Не обращай на Булата внимания. Он слишком… шокирован.

Виктория осторожно фыркнула:

— Серьезно? Да ему ежа в задницу запихнули.

Таня улыбнулась, но очень грустно:

— Вроде того. Тема семьи для Булата не существует…

Ох, ну кто бы сомневался — гордый волк одиночка! Вот только детей не аист приносит, и надо держать хер в штанах или хотя бы презервативе, чтобы обойтись без последствий. Но Виктория благоразумно промолчала.

Так в тишине и подошли к нужной двери.

В ванной оказалось на удивление чисто — видимо нянька исполняла обязанности уборщицы. Как типично.

А волчица тем временем подошла к раковине.

— …Помогай теперь, — передала ребенка. — Ее надо осмотреть. Первый оборот произошел слишком рано, могут быть последствия…

И, заметив ее удивленный взгляд, пояснила:

— …тяжелых повреждений — переломов или разрыва связок — обычно не бывает, но вот вывихи…

— Вывыхи? — икнула, с опаской поглядывая на жмурившуюся девочку. Та не плакала, но губы кривила, и очень характерно причмокивала.

— Вывыхи, — подтвердила Таня. — Но наследственность у Мэри хорошая. Чем сильнее волк, тем раньше и проще оборот. Мальчики-альфы могут перекинуться уже с рождения. Способные девочки обычно в полгода, но если ребенок очень стремится к родителю, пытается обратить на себя внимание, то случается и так…

Виктория осторожно вложила палец в пухлую ладошку девочки. Наивная малышка! К кому тут стремиться? Мать — кукушка, отец — кобель махровый.

— … Слушай, а может, ты за ней глянешь временно?..

Виктория воздухом подавилась. Она?!

— …я хорошо заплачу. Штука в день.

Перед глазами замелькали купюры. Штука! А оборотень тут в любом случае будет неделю, а то и дней десять. Это же сколько можно заработать!

— С чего такая щедрость? — осведомилась Виктория.

Волчица слегка прищурилась, а в глазах желтые искры мелькнули. Нехорошо. Злится или нервничает… И вряд ли негатив направлен на младенца.

— С того, что ты будешь рядом двадцать четыре на семь, — отчеканила строго.

Ого, неплохая заявочка! Виктория упрямо вздернула подбородок.

— У меня работа есть!

— Значит, будет другая.

Если бы могла, Виктория испепелила бы нахалку силой мысли.

Другая? Вот так просто? Кто ей вообще давал право распоряжаться и что-то решать?! Да пусть засунет свою штуку в задницу!

— Не думаю, что подхожу на роль няньки, — прошипела едко.

Волчий взгляд полыхнул оранжевым заревом, и Виктория инстинктивно сделала шаг назад. Ой, мамочки! Порвет ведь!

Но Таня осталась стоять на месте, лишь ребенка крепче прижала.

— Если передумаешь, меня можно найти в мотеле или у Кристофа, — обронила ровно, как будто ничего не произошло.

А потом ушла.

Бесшумно и удивительно ловко выскользнула из крохотной ванной, оставляя Викторию приходить в себя.

И что это сейчас было? Какая вожжа попала под серый хвост? Пришлось даже поплескать в лицо холодной водой, чтобы остыть. Дурацкий день! К черту еду, лучше всего поспать.

А к ребенку она не подойдет больше. В конце концов, это заботы оборотней, их дело. Надо просто абстрагироваться от происходившего и тихо пересидеть в городке месяц. А потом незаметно исчезнуть.

Виктория еще раз плеснула в лицо холодной воды и отправилась к себе в комнату, отдыхать.

Это был его личный ад. Мучительный кошмар, наполненный детскими визгами и запахом дерьма.

— Да хрена ли тебе еще надо? — не выдержал на очередную порцию воплей. — Замолкни!

На его рык девчонка разоралась с новой силой. А у него внутри все скручивало от желания любыми способами прекратить эти звуки. Встряхнуть как следует или затолкать кляп в рот — да что угодно! Но Булат через силу заставлял себя держаться в стороне. Метался из угла в угол, но к кроватке не подходил, потому что если возьмет ее в руки…

Нет! Когти впились в ладонь, прокалывая кожу до крови. Мэри — ребенок! Обычный, мать его, ребенок, который тупо не мог контролировать ни зверя, ни поведение, но черт… как же его раздражал плач! Бесил до трясучки и алых пятен перед глазами. Как обреченный, Булат цеплялся за доводы здравого смысла, но ярость топила в себе жалкие попытки думать головой.

Надо уйти. Да, точно! Девчонка в кроватке, а значит в безопасности. Проорется и уснет. Но только он сделал шаг к двери, та с треском распахнулась.

На пороге возникла рыжая фурия. Глаза полыхают, лицо бледное от ярости. И, может быть, он бы оценил ещё и стройные ножки, и бурно вздымавшуюся грудь, но сейчас был готов настрелять непрошеной гостье по заднице. Но девица не думала отступать под тяжелым взглядом.

— Ты… — зашипела, наступая с такой уверенностью и злобой, что Булат чуть шаг назад не сделал. — Ты охренел совсем, что ли?! Ребенок надрывается, а ты…