воевать с нами. Они шли всю ночь, а мы спали в своих постелях. Мы ничего не знали.

На рассвете, когда народ спал, мы проснулись от шума. Народ Дагомеи сломал Большие ворота. Я еще не проснулся. Я был в постели. Я слышал, как они ломали ворота. Я слышал крики солдат, когда они рубили ворота. Я выскочил из постели и выглянул на улицу. Я увидел великое множество солдат с французскими ружьями и большими ножами. Они хватали женщин и солдат тоже, и они бегали с большими ножами и кричали. Они хватали людей и резали им шеи большими ножами, отрывая головы от шей. О боже! О боже!

Я видел, как быстро они убивали людей! Старики пытались убежать из дома, но они падали мертвыми у дверей, и солдаты-женщины отрезали им головы. О боже!

Куджо заплакал. Руки он скрестил на груди так, что пальцы касались плеч. Рот и глаза у него были широко раскрыты, словно он все еще видел эту жуткую картину.

– Все бежали к воротам, чтобы спрятаться в буше, понимаешь. Некоторые не добежали до ворот. Женщины-солдаты хватали молодых и связывали им руки. Не было мужчин, равных по силе женщинам-солдатам из Дагомеи. Одни отрезали головы. Другие выламывали челюсти тем, кто еще не умер. О боже, боже, боже! Бедные люди, которым выломали нижнюю челюсть! Я бежал к воротам очень быстро, но мужчины Дагомеи были уже там. Я бежал к другим воротам, но они были и там. Они окружили всю нашу деревню. Они стояли у всех восьми ворот.

Мне показалось, что у одних ворот никого не было, и я поспешил туда, чтобы убежать в буш. Но люди Дагомеи были и там. Как только я выбежал из ворот, они схватили меня и связали мне руки. Я умолял их отпустить меня к моей маме, но они не обращали на меня никакого внимания. Они связали меня вместе с остальными.

Пока они ловили меня, король моей страны вышел из ворот, и они схватили его. Они видели, что это король, и очень радовались. Так, понимаешь, они отвели его в буш, где король Дагомеи ждал с другими вождями, когда таккой будет разрушен. Когда он увидел нашего короля, он велел своим солдатам привести менялу слов[19]. Когда меняла слов пришел, он сказал:

– Спроси этого человека, почему он осмелился выступить против Льва Дагомеи?

Меняла передал эти слова нашему королю.

Акаи’он слушал. А потом он сказал королю Дагомеи:

– Почему ты не сражаешься как мужчина? Почему ты не пришел при свете дня, чтобы мы могли встретиться лицом к лицу?

Меняла передал эти слова, чтобы король Дагомеи знал, что он сказал. И тогда король Дагомеи сказал:

– Вставай к своим людям, чтобы идти в Дагомею. Чтобы все народы видели, что я победил тебя и продал Акиа’она в рабство.

Акиа’он сказал:

– Я не пойду в Дагомею. Я рожден королем таккоя, где до моего рождения правили мой отец и его отцы. Когда я стал мужчиной, я стал правителем. Я умру королем, но не буду рабом.

– Ты не пойдешь в Дагомею? – спросил король Дагомеи.

– Нет, не сойду я с земли, где я король, – ответил Акиа’он.

Король Дагомеи больше ничего не сказал. Он посмотрел на солдат и указал на короля. Одна женщина-воин вышла вперед с мачете и срубила голову короля, и подняла ее с земли, и подала королю Дагомеи.

Когда я увидел, что король мертв, я попытался убежать от солдат. Я попытался скрыться в буше, но солдаты схватили меня, прежде чем я туда добрался. О боже, боже! Когда я думаю о том времени, то стараюсь больше не плакать. Мои глаза не плачут, но слезы текут внутри меня все время. Когда те люди схватили меня, я кричал имя моей мамы. Я не знал, где она. Я больше не видел никого из своей семьи. Я не знал, где они. Я умолял солдат отпустить меня найти свою семью. Солдаты ответили, что они не слушают стонов и слез. Король Дагомеи пришел за рабами, чтобы продать их. И они связали меня в одном ряду со всеми остальными.

Солнце только поднялось.

Весь день они заставляли нас идти. Солнце было таким жарким!

Король Дагомеи ехал в паланкине[20], и вожди с ним, у них тоже был паланкин. Я же, несчастный, шел. Солдаты Дагомеи связали нас в ряд, чтобы никто не сбежал. В руках они несли головы людей, убитых в таккое. Некоторые несли две-три головы – несли с собой в Дагомею.

Я так тосковал по своему дому, что ничего не ел в тот день. Но когда нам дали воды, я был рад.

«Единственной особенностью при дворе были три больших калабаша, поставленных в ряд на земле перед королем и чуть левее его. В калабашах хранились реликвии трех вождей и сорока королей, которых Гелеле убил в первые два года своего правления (1858–1860), и их редко убирали с глаз короля.

Европеец мог бы подумать, что это подделки, но в Африке все было не так. Король сказал мистеру Моррису: «Если я попаду в руки врагов, то хотел бы, чтобы со мной обращались с тем же достоинством, пример коего я являю».

Первый череп принадлежал Акаи’ону, королю аттако (такко, таккой). Это нигерийское племя было уничтожено три года назад. Белоснежный и отполированный череп был установлен на модели корабля из тонкой меди. Модель имела фут длиной, две мачты, палубы, якорь и четыре отверстия с каждой стороны. Пара отверстий располагалась на приподнятом юте. Король Гелеле уничтожил таккой, потому что король Акаи’он якобы оскорбил память его отца, умершего короля Гезо» (Бертон, «Миссия к Гелеле, королю Дагомеи», стр. 225–226).

Перед закатом мы пришли в деревню. Над бушем я увидел красный флаг. Король Дагомеи послал солдат с менялой слов в деревню, и вождь выехал в паланкине и говорил с королем. Потом он опустил красный флаг и поднял белый. О чем они говорили, Куджо не знал. Но вождь принес королю подарок – ямс и кукурузу. Солдаты развели костер, сварили еду и ели. А потом мы пошли дальше. Король отправлял послание в каждую деревню по пути.

Той ночью мы спали на земле, а король и вожди повесили гамаки на деревья и спали в них. Ничто не могло причинить им вред на земле. Я же, несчастный, спал на земле и плакал. Я не привык спать на земле. Я думал о своей семье и плакал. Я