автомобильную аптечку. Прихватил и чьи-то влажные салфетки. Не постеснялся прихватить чужой телефон, выбрав тот, к которому подходит зарядка.

Он решил идти, хотя совершенно не представлял куда. Просто хотелось найти людей и, по возможности, нормальную еду.

– Что же. Это всего лишь сон. Но просыпаться ещё рано. Можно поиграть.

Долго размышлять, в какую сторону идти, Марк не стал. Он направился вдоль железнодорожной насыпи, в ту сторону, куда умчался поезд в его прошлом сне.

– Поезд ехал с высокой скоростью, – вслух размышлял Марк, просто чтобы слышать чей-то голос. – Не ускорялся и не тормозил. Значит, до станции в обе стороны идти далеко. И он не остановился, увидев перевёрнутую машину. Значит, пытаться остановить состав – глупая затея. Однако. Куда подевались мои спутники? Неужели ушли без меня? Или это просто другой сон и другие реалии?

Марк поднялся на насыпь, чтобы оглядеться. Во все стороны, насколько хватало взгляда, тянулась бурая равнина, украшенная россыпью замшелых валунов. Сквозь неё, бесконечной серой лентой тянулась железнодорожная насыпь, коронованная линиями электропередачи. Она начиналась за горизонтом против солнца, и уходила в горизонт, залитый лучами заката.

Рокот высоковольтных линий действовал на нервы. Да идти по крупному гравию было не так удобно, как по чахлой траве. Потому Марк решил спуститься с насыпи.

–Ничего, сейчас солнце зайдёт, и можно будет увидеть вдалеке свет фонарей. Равнина же. Даже за сто километров город себя выдаст. Да даже одна единственная лампочка за тридцать будет заметна. Нужно только темноты дождаться.

Но наручные часы серьёзно озадачили Марка. Они показывали двенадцать часов. Дня или ночи было не понятно. Да и не важно. Где это видано, чтобы солнце в полдень к горизонту клонилось? Разве что на полюсе. Да там и холода какие! А тут в одной джинсовой куртке на футболку жарко. Ну, тепло, по крайней мере.

Марк переключил электронный циферблат на цифровую систему отображения времени. Часы показали ноль часов, двенадцать минут. Сильно усомнившись в исправности аппаратуры, он полез в сумку за мобильным телефоном. Сначала за своим. Ноль часов, двенадцать минут – продемонстрировал экран дешёвого смартфона.

Сердце застучало часто и сильно. Так сильно, что это ощутили и уши и виски. За прикарманенный телефон Марк брался, как за последнюю надежду. Но подвёл и он. «Ноль часов, тринадцать минут»: таков был приговор чужого прибора.

Сильно потянуло в сон. Вот так просто, без причины и на волне стресса. Но Марк легко подавил это влечение.

– Буду шагать до семи утра. Если так ничего не найду, спрыгну с насыпи. Думаю, это меня разбудит.

Насыпь, казалось, тянется прямо, как натянутая струна. Но так казалось только тогда, когда ты шел у её подножья. Марк несколько раз проверял это, поднимаясь наверх. На самом деле она извивалась, то уходя влево, то изгибаясь вправо. Но повороты были настолько плавными, что заметить их можно было только издалека.

Марк не знал, как много прошёл. Не было чётких ориентиров. Столбы на насыпи не отличались один от другого. Изгибы высоковольтных линий тоже не хвастались многообразием. Не было ни мостов, ни дорог, ни крупных булыжников, на которые можно было бы ориентироваться. Вокруг была только бурая равнина да чахлые деревца, едва ли достигшие человеческого роста. Да и тех деревьев было по пальцам пересчитать.

Перевёрнутая маршрутка давно скрылась из виду. Марк даже не заметил, как давно. Только ноги лёгкой усталостью подсказывали, что пройдено немало. Намного больше, чем они, обычно, проходили за день.

Часы показывали без четверти два. Марк с любопытством уставился на солнце и отметил, что оно не сдвинулось ни на йоту. Обреченно помотав головой, он сел прямо на гравий железнодорожной насыпи. Камни под ним были приятно тёплыми и сухими. Осознав, как сильно при ходьбе сумка утруждала спину, Марк растянулся во весь рост, чтобы передохнуть.

Снова дали о себе знать базовые потребности. Живот заурчал, и слюна исчезла из пересохшего рта. Марк, подчиняясь каким-то более сильным инстинктам, предпочёл голод проигнорировать. Неизвестно, как долго ещё придётся идти. Может неделю. А яблока всего два, да и кошачьего корма всего четыреста грамм (и то, если не соврал производитель). А вот жажду он вытерпеть не смог. Достал из сумки термос, откинул крышку и сделал один скупой глоток. От горного чая сразу же полегчало.

– Так, а с какого перепугу ты решил, что будешь топать целую неделю? – спросил себя Марк, немного придя в чувства. – Утром проснёшься, и закончится твоё путешествие. Хотя, с другой стороны: а если я завтра во сне сюда же вернусь? Что я буду делать? Ладно. Поиграем в вашу игру, госпожа Подсознание. Чем это я вас так обделил? Жрал мало? Да вроде на аппетит не жалуюсь. Да и обжорством не балуюсь. Ходил перед сном много? Да не так уж. Половину пути на такси проделал. Давно наедине с собой не был? Да каждую ночь сам с собой болтаю. Так чего ты мне квесты подкидываешь?

Госпожа Подсознание тоже игнорировала беседу. Что делать? Придётся смириться.

Марк поднялся и снова пошел вдоль насыпи. Оставляя за спиной пройденные метры, которые уже перевалили за десяток тысяч, он старался увидеть впереди хоть какие-нибудь ориентиры. Для этого каждые полчаса поднимался на насыпь, и смотрел вдаль. Но там ничего не менялось. Плоская, как лист бумаги, равнина и извилистая лента железной дороги, уходящая за горизонт.

– «Если есть на земле ад, то он похож на это. Идёшь, идёшь. Надеешься на что-то. Хотя бы на собственный конец. Ан нет! Только и есть, что дорога. И свернуть направо не можешь. Ибо справа обрыв. И налево податься не можешь, ибо там жёлтая стена до небес. И назад не повернёшь, ибо там нет ничего, кроме истлевающих воспоминаний. Вот и идёшь вперёд, отсчитывая ногами километры. И конца им не будет вовек.

Впрочем, едва ли эта картина отличается от реальной жизни. Один в один. Только что, конец свой встретить можешь. Впрочем, у Стругацких так оно и заканчивается, насколько я помню».

Но рядом с Марком не было ни обрыва, ни жёлтой стены. Он им был бы даже рад, наверное. Вокруг была равнина изнуряющая своим однообразием.

Марк взглянул на часы. Четыре часа ровно. Едва передвигались непослушные от усталости ноги. Но он всё равно пополз на насыпь. Это было время очередной разведки местности.

– «Так, в среднем скорость пешехода – четыре километра в час. За полчаса я прохожу два. Наверное, стоило бы сократить частоту подъёмов. Хотя, с другой