— Он здесь уже не работает. Чем могу служить?

— Это Джулиет Эпплбаум. Ее Величество поблизости?

— Одну минуту. — В трубке зашуршало. — Да, она здесь, миссис Эпплбаум. Соединяю.

На минуту телефон замолчал.

— Джулиет! Рада тебя слышать, — закричала Стэйси прямо в ухо.

— Новая секретарша?

— Что?

— Ты снова сменила секретаря?

— А что? Она тебе нагрубила? Хана, иди сюда! — взревела Стэйси.

— Нет! Она очень вежливая. Господи, Стэйси. Бедный ребенок. Я просто услышала незнакомый голос, вот и все. Ну ты и тиранша!

— Все в порядке, Хана. Можешь идти. Итак, дорогая, ты звонишь по делу или просто не знаешь, на кого выплеснуть свою беспричинную агрессию?

Я рассмеялась.

— Нет, ни то, ни другое. Я тут подумала, вдруг у тебя есть идеи, как найти одного израильтянина по имени Йося.

— Йося? А фамилия?

— Не знаю. Есть только имя.

— Джулиет, это все равно что спрашивать, знаю ли я парня по имени Хуан из Мексики. Каждого второго израильтянина зовут Йося.

— Ясно. И сколько их может быть здесь, в Лос-Анджелесе?

— Я где-то читала, что, согласно данным Службы иммиграции и натурализации, только в самом Лос-Анджелесе проживает около трехсот тысяч израильтян.

— Господи! А кто же тогда воюет с арабами на родине?

— Понятия не имею. А зачем тебе этот парень? Он что, продал тебе сломанный магнитофон?

— Нет, ничего подобного. Вроде бы он друг моей няни, а она недавно пропала. Вот я и пытаюсь ее найти.

— О нет. Только не это, — простонала Стэйси.

— А что?

— Может, тебе напомнить, что когда ты в последний раз впуталась в подобную историю, для тебя она закончилась пулевым ранением?

— Не преувеличивай. Я же не убийство расследую. Просто хочу найти сбежавшую из дома девчонку.

— Какая разница! Я не собираюсь участвовать в твоих глупых мазохистских играх Ищи своего израильтянина сама.

Я рыгнула в трубку.

— Здорово, Джулиет! Научилась у Исаака, да? Попробуй компании, устанавливающие кондиционеры.

— Что?

— Я про твоего израильтянина. Попробуй обзвонить компании, занимающиеся кондиционерами. Мы с Энди недавно устанавливали новую систему вентиляции. Со своими проектами к нам обратились четыре компании, и все они, кроме одной, принадлежали израильтянам. Судя по всему, эта отрасль под их юрисдикцией.

— А почему так? — удивилась я.

— Почему как? Почему именно израильтяне держат конторы по установке кондиционеров?

— А индусы — мотели, а эфиопы — платные стоянки? Что, кто-то из них едет на родину и говорит: «Ибрагим! Ганаш! Давай, езжай в Америку, у них в таком-то мотеле нехватка персонала»?!

— Джулиет, мне еще работать. Это ты можешь прожигать время, размышляя над подобными философскими вопросами, а мне нужно трудиться не покладая рук.

— Ладно. Иди трудись, — усмехнулась я. — И спасибо за помощь. Я знала, что ты мне подскажешь, с чего начать.

— Чао. Целую, — и она повесила трубку.

В телефонном справочнике фирмы-подрядчики по установке кондиционеров занимали пять страниц. И примерно треть из них носили названия типа «Юся и Ко», «Иерусалим Эйр» или «Гивати». Но есть ли смысл обзванивать сотню компаний в надежде, что в одной из них работает какой-нибудь Йося, который может оказаться тем самым Йосей, другом Фрэйдл? Я решила попробовать первые десять и посмотреть, что получится.

Как только я стала набирать первый номер, заплакал Исаак. Я почти искренне обрадовалась, что он прервал меня в самом начале этой, скорее всего, неблагодарной траты сил и времени. Я вынула его из манежа и уселась в кресло-качалку. Пока он как всегда жадно сосал грудь, я размышляла над возникшей проблемой. Попытки отыскать этого Йосю все больше и больше напоминали поиск иголки в стогу сена, или, скорее даже, кунжутного семечка на фабрике по выпечке бубликов. Пока я думала, что делать дальше, в животике моего малыша раздался странный булькающий звук, и в ту же минуту что-то липкое потекло по ногам. Я вскочила со стула и, не обращая внимания на недовольные вопли Исаака, понеслась в детскую. Положив ребенка на пеленальный стол, я посмотрела на свои джинсы. Они насквозь промокли на бедрах и источали не самый приятный запах.

— О боже, Исаак, — пробормотала я, снимая с него штанишки. — Это же непромокаемые подгузники.

Малыш умудрился налить в них столько жидкости, что промокли не только подгузники, но и штанишки, и заправленная в них кофточка, и я. Ругаясь вполголоса, я раздела ребенка и кинула на пол испачканную одежду. Пока я вытирала его насухо, он отчаянно вертелся. Наконец, поняв, что убрать все это не хватит никаких детских салфеток, я подхватила малыша и направилась в ванную. Там я стащила с себя грязную вонючую одежду, включила воду и, взяв Исаака на руки, залезла под душ. Ребенок слегка испугался, когда в него ударила струя, но я отрегулировала душ так, чтобы вода лилась на нас приятными брызгами. Через мгновение Исаак уже радостно смеялся и, задирая головку, пытался ловить капли ртом. Я намылила себя и малыша, мертвой хваткой сжимая его скользкое тельце.

— Ну что, весело? — спросила я своего мальчика.

В ответ он рыгнул и прижался к моей груди. Вдруг он заметил, что находится в соблазнительной близости от своей самой любимой вещи в мире, и принялся искать губами сосок. Какое-то время я стояла под струями теплой воды и обнимала Исаака, сосущего грудь. И, сжимая его мягкое нежное тело, я вдруг почувствовала себя очень счастливой. Счастливой от того, что я мать. Счастливой от того, что стою под душем с таким очаровательным и милым малышом.

Как много в воспитании ребенка связано с наставлениями, дисциплиной, с тем, чтобы привести его из пункта «А» в пункт «Б». Иногда я удивляюсь, какой смысл заводить детей, если ты как родитель тратишь все время на то, чтобы направлять свое чадо в нужную тебе сторону, заставлять вести себя тихо или, еще лучше, укладывать спать. Порой мне даже начинает казаться, что намного проще завести ребенка на батарейках, с которым можно поиграть час-другой, а потом, когда надоест, просто убрать в кладовку. Но иногда наступают вот такие редкие счастливые минуты, и я понимаю, зачем на самом деле нужны дети.

Наконец я неохотно выключила воду и завернула нас обоих в теплые полотенца. Одевая Исаака, я заметила, что он уже засыпает. Я осторожно взяла его на руки, донесла на цыпочках до кроватки, уложила и тихонько выскользнула за дверь. Как это ни удивительно, он сразу уснул.

— Ура! — я отсалютовала потолку и издала беззвучный радостный возглас.

И тут я вспомнила о Руби. Я влетела на кухню и посмотрела время на микроволновке. Опоздала. Я должна быть там уже пять минут назад. А еще даже не вышла из дома. Я понеслась к телефону и стала набирать номер детского сада, молясь, чтобы там хоть кто-то еще оставался.