Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как же я так с пулями-то!
Можно ловить и есть пираний…
Даже слышать такое не хочу! Где-то вычитал, что у некоторых индейских племен было принято опускать мертвецов в реку, чтобы пираньи за несколько минут обглодали покойника до костей. Потом скелет красили и вывешивали у входа в хижину.
Глаза продолжали бегать по тексту.
Во! Годится! Зикари, так называют небольшую распространённую рыбку с красным плавником. Это по мне добыча! Таскать наудачу из неведомого водоёма ядовитую или кусачую гадость никакого желания.
Если захотите искупаться, то нужно выбирать места в заливах с твердым берегом, иначе течение может снести в заросли, откуда сложно выбраться…
Издеваются они, что ли? Ещё и цвет трусов подскажите.
Хищная чупакабра — самый страшный зверь Кристы, определённый таковым на сегодняшний день. Размером больше белого и кадьякского медведя, огромные клыки, глаза навыкате. Шерсть очень короткая, гладкая, почти не видно. Чудовище похоже на уродливую собаку, а вот лапы у него, словно у обезьяны, с длинными крючковатыми пальцами. Очень хорошо прыгает. Чаще встречаются на правом берегу Леты. Связываться с ним глупо, по возможности лучше отступить… На воде не преследует.
— Твою мать!..
В этот момент я дал себе клятву, что ногой не ступлю на дикий берег! Разве что на подобный островок, да и то после тщательного осмотра с воды, с безопасного расстояния. Вот уж порадовали вы меня, соотечественники!
Стемнело, дождался, ёлки…
Быстро обгоревшее на солнце лицо остывало после дневного зноя, немного потрескавшиеся губы саднили. О чем я думал в преддверии тропической темноты, уже не вспомнить: о дикости самой ситуации или о живой угрозе, с которой придется столкнуться в страшной драке? Опасность в любой миг может появиться с реки! О предстоящем спасительном переходе на лодке или же о счастливом Робинзоне, попавшем в детскую мечту? О чем-то другом? Не, точно, не о Робинзоне, ну его к лешему.
Яркий отсвет предзакатного солнца над лазоревыми джунглями вспыхнул и пропал. Вот так. Только что ушло за деревья горячее южное солнце. Оно в этих краях сваливается за горизонт стремительно, словно в пропасть падает! На счет «два» с небес налетает темнота, и никаких тебе сумерек. Непривычно.
И как только я это осознал, над мутной водой Аракары тут же зазвучали голоса прибрежных болот, которых в этих краях до задницы, и тропического леса. Словно колонки включили! Напротив меня по берегу — чёрная стена чужого леса. Ниже по течению, словно рыбья чешуя, засверкал на мелкой ряби далёкий песчаный плёс. Ночь безлунная, но звёздная, и деревья касались колдовского мерцания этих далёких звёзд, висящих над планетой по имени Криста…
— Точно, оборвалась ниточка.
Хлоп! Словно по команде невидимого режиссёра, влажный воздух задрожал от кваканья мириада лягушек. Жирных, зелёных, пупырчатых… Противных до дрожи, я словно бы видел их рядом всех сразу! Нервно потянул мягкий ворот футболки. Ну и духота, даже на берегу! Под полиэтиленовым пологом депо вообще чувствуешь себя так, будто тебя закинули внутрь оранжереи. Мне не хватало кислорода, ткань одежды липла к телу, сердце тревожно стучало.
Неподвижный воздух Аракары, наполненный запахами гниения, плохой рыбы, испарениями прибрежных болот и в то же время ароматами дивных цветов, которых я пока не увидел, неожиданно сдвинулся с места. Длинная зыбь еле угадываемо побежала по верхушкам деревьев.
— Ветерок, — прошептал я.
Ничего, справимся.
Влажное тело обдало освежающим потоком воздуха.
В инструкции было немало толковых советов. Многие мне пригодились, кое-что я и сам знал. Например, про природные репелленты. Вряд ли мой супермегапаралитик в ярко-красном флаконе спрея, способный аннигилировать свирепого таймырского комара на лету, окажется здесь столь же действенен… Хотя пробовать будем, как не пробовать. Да и баллистол отчасти заточен для таких задач. Однако и природными средствами пренебрегать не стоит: про муравьев мы в курсе. Набрал в горсть и втирай в тело. Чем более эти мирмики ядовиты и кусачи, тем лучше смазка будет действовать, отпугивая кровососущих.
Поднявшийся над руслом ветер отодвинул проблему, москитов не видно.
А раньше-то кусали? Я и не заметил…
Перечитывая инструкцию раз за разом, одновременно запоминал, как выглядят образцы листьев и трав. Ничего сложного. Многие охотники и рыбаки, практикующие долгие одиночные рейды в живой природе, со временем становятся хорошими наблюдателями. Да что там, настоящими натуралистами!
Постепенно будущее прояснялось. По крайней мере, с направлением движения и порядком действий.
И всё же… Жуть! Представил, как эта местность выглядит с воздуха.
Летишь над рекой на самолёте или вертушке — на дельтаплане не надо, — а внизу только бесконечные леса, однообразно волнистое зеленое покрывало, непроницаемый растительный полог, где и в самый яркий день царит тьма…
С ягуарами и чупакабрами внутри. А уж ползающей в прелых листьях всяческой каки…
— Что ж ты, Дар, долбень, с пулевыми так небрежно обошёлся? — в который раз посетовал я, глядя на медленно закипающую в котелке воду. — Теперь придётся выкручиваться, применяя нестандартные решения.
Иногда над деревьями проносился душераздирающий хрип, словно кто-то погибал в удушающих объятиях анаконды. Пару раз я вскакивал и пристально смотрел на реку в тепловизор, пока не увидел, что один из таких хрипунов, махнув тяжёлым хвостом, не сполз прямо в воду! Так это кайман так орёт!
А вот ещё один душераздирающий рёв — да это же былинное чудовище выползло из пещеры! Судя по тому, что ревели одновременно очень многие твари, это были какие-нибудь обезьяны-ревуны. Лишь позже я узнал, что тропические приматы таким образом разминают легкие перед сном. Любой слабый звук заставлял усталое тело вздрагивать в ожидании самого худшего.
Хруст сломанной под мягкой лапой коряжки или шелест случайно упавшей на землю ветки звучал неожиданно громко и тревожно, я никак не мог сосредоточиться на готовке. Но постепенно шумы стихали, ибо у всякой твари есть своё расписание.
Звуки редки, когда джунгли спят.
Сейчас настаёт время хищников. А я что, разве не хищник?
— Пальнуть, что ли, для острастки?
Инстинктивно мне хотелось показать свою силу и значимость. И двенадцатый калибр в этом деле — лучший друг. Сдержался, глупость, патроны счётны.
Пора готовить.
Итак, у меня был здоровенный таймень, молодой голец, пяток окуней и вынутая из тела рыбины налимья печень. Самый комплект. Надо осваивать, сохранять.
Из тайменьей головы обычно варится уха самодостаточная, ничего больше добавлять не надо. Бывает, что голова настолько велика, что и засунуть её в ведро можно, лишь порубав на части. Когда такая уха остаётся в ведре на ночь, то к утру превращается в нормальное заливное. Ну, моя добыча поменьше, впихнём.