— Ну ка-а — ак? Ты ж год кукуешь, на мужиков не смотришь! Давай служебный романчик, а?

Я подавилась кусочком яблока и закашлялась. Настя любовно похлопала меня по спине.

— Мать, ты пьяна, — покачала головой, очухавшись и смаргивая выступившие на глаза слезы. — Иди — ка ты спать!

— Я серьезно — о — о — о, Кир. Не, ну а че? Холостой? Холостой! Красивый? Красивый! Начальники тоже мужики.

— Не-е — е, спасибо, подруга. Мне такого счастья не надо.

— Ну и дура, — надулась Настя. — Зато какая страсть была бы! Ты, он, рабочий стол, — размечталась она.

— Пошли спать, языкастая. Вон уже третий час ночи, мне в шесть вставать, — снова зевнула я. Но Настя, прикорнувшая на мягкой спинке дивана, уже сопела.

— У-у — у, пьяница, — хихикнула я и уложила подругу поудобнее — еще шея затечет, этого нам только не хватало.

А сама, пошатываясь, поплелась в спальню. Упала на широкую кровать, закрывая глаза.

***

Проспала! Эта мысль заставила вскочить с кровати и броситься в ванную — увы, не вышло, голова закружилась, и я со всего маху смачно вписалась лбом в дверной косяк. Мой вопль точно слышали все соседи.

— Ты чего вопишь? — раздался сонный голос подруги.

Потерев отбитое место, повернулась к Насте, силясь не разрыдаться. Мало того, что проспала, так и приду на работу, сияя огромным шишаком, не хуже царевны — лебедь с ее горящей во лбу звездой.

— Бедная моя, — моргнув, кинулась ко мне Настя. — А ну пошли холодное приложим, пока еще не поздно.

Настя отконвоировала меня на кухню, где, достав из морозилки огромный шмат мяса, заставила прижать его к голове. Тяжко вздохнула. Несладко придется, ой как несладко.

— Так чего ты вопила? — ставя чайник, позевывая, вопросила подруга.

— Проспали, — только и отозвалась я таким скорбным голосом, что сомневаться в размере грозящих проблем не приходилось.

— Разве? — зажмурила один глаз Настасья, пытаясь вглядеться в экран небольшого магнита с часиками на холодильнике. — Расслабься, еще только пять утра. Можем идти досыпать законный час.

— Ну нет, — вздохнула я, ощущая, как волна беспокойства отхлынула от груди и сдавленное дыхание, грозящее перейти в истерику, выровнялось. — У тебя рассол есть?

— Есть. В холодильнике возьми.

Я хмуро посмотрела на приложенный ко лбу замороженный кусок мяса, перевела взгляд на холодильник, затем снова на мясо. Нет, выбор был очевиден — сначала шишка, потом голова. Хотя, может, и надо было выпить русское народное средство — в голове звенело. Руки мои дрожали, и даже себе я напомнила заправского алконавта.

— Такое не скрыть, — хмыкнула Настя, когда я попыталась попасть пальцем в открытую солонку с солью, но каждый раз промахивалась. После пятой попытки сдалась с обреченным вздохом.

— А может не ходить, а?

— Нехило тебя приложило, — подвела итог Настя. Я вообще заметила, что для выпившей пол — литра вермута она выглядела слишком бодрой. — И думать не смей! Вчера только устроилась.

— А ты чего такая… живая?

— Потому что я пить умею и не голодаю, — улыбнулась подруга. — А ты нет. Я сейчас поболею маленько и спокойно на работу поеду. А вот, что с тобой делать — то? За руль я тебя не пущу.

— Может, сварганишь чего? Настюш, ну будь лапой, а?

— Ладно, — согласилась подруга. — Только обещай, что выпьешь! Будешь нос воротить, не стану помогать!

Хоть и ожидала от подруги ужасную подлянку, но согласиться пришлось. Другого выбора у меня не было.

Впрочем, через две минуты я пожалела о своем решении. Когда подруга полезла в холодильник за лимоном, я смотрела на нее с интересом. Но после того, как, измельчив половину цитруса в блендере, она разбила в получившуюся смесь два сырых яйца, у меня начался нервный тик. Следом пришла очередь соли и перца.

— Отравить меня решила? — не тая страха в голосе, прошептала я.

— Угу, — кивнула Настя. — Только поздно тебя травить. Ты уже того. На, пей. И не морщись! — еще раз взбив адское зелье, подруга протянула мне кружку.

С сомнением покосилась на густое нечто непонятного цвета, вздохнула и сделала глоток.

— Фу! — не морщиться не получилось.

— До дна пей, — терпеливо, как маленькому ребенку, объясняла Настасья.

— Ты смерти моей хочешь, — попыталась надавить на жалость я.

— Я помочь тебе хочу, дуреха!

Ладно, зажмурившись, залпом влила в себя творение Анастасии.

— Что дальше? — поежившись, убрала кружку в раковину.

— Ждем двадцать минут, — бодро отрапортовала Настя и глотнула рассола из трехлитровой банки.

Я поняла, что подруга у меня настоящая волшебница, когда меньше, чем через полчаса, самочувствие несколько улучшилось. По крайней мере, меня не штормило, голова только ныла, и я даже смогла пройти тест — попасть пальцем в солонку с первого раза. А может, возымели действие и водные процедуры — еще минут десять плескала на лицо холодную воду.

Сейчас, стоя в ванной и разглядывая себя в зеркале, осознавала масштаб катастрофы. Лицо — помятое, раскрасневшееся после ледяной воды, тушь потекшая, брови, аккуратно подкрашиваемые тенями и карандашом, расплылись. А посередке лба — нежно — синяя шишка.

— Красавица, — заржала Настя, когда я предстала перед ее очами.

— Помоги мне, — второй раз за утро взывала я к благоразумию подруги.

— Из меня вышла бы отличная фея — крестная, — похвасталась Настасья. Сама она выглядела, как человек, — с румянцем, светящимися глазами и ровным цветом кожи. Под глазами только легкие синячки, но тональный крем скроет их в два счета. — Ступай за мной, Золушка! Фея — крестная поможет тебе попасть на бал!

Ровно через сорок минут я второй раз убедилась в талантливости Насти. Я могла бы дать фору любой девице из конкурса Мисс Вселенная. Посвежевшая, как будто даже отдохнувшая, превратилась в нормального человека стараниями золотых ручек подруги. Волосы она закрутила и уложила в крендель на затылке, держащийся за счет тоненькой резинки, поскольку ничего больше у нас не было. Сама Настасья щеголяла длинным каре. Макияж намалевала мне легкий, естественный, умело скрыв шишку на лбу.

Выходила из квартиры походкой от бедра, с поправкой на едва заметные колебания из стороны в сторону. Как же здорово, что не обула туфли на каблуке.

В машину садилась осторожно, приговаривая извинения любимой ласточке, что оскверняю ее своим состоянием. Радовало только, что до офиса рукой подать, минут десять — и я на месте.

Так оно и случилось. Нарочито медленно заехала на подземную парковку, которую и нашла — то не с первого раза, припарковалась. Взглянула на часы — полвосьмого.

— Воронцов будет рад, — хмыкнула я. И правда — надо же похвастаться перед начальством. Дверь бесшумно