— Но если они фальшивые…

— Да, Валерий, именно так. Данная махинация ничем не отличается от обычной работы фальшивомонетчиков, за тем исключением, что ведется с согласия правительства и по оговоренным правилам. Системе спекуляций и ссудного процента нужна денежная масса, растущая по экспоненте, и нет иного способа удовлетворить эту потребность.

— Но ведь когда-нибудь это махинация вскроется и все рухнет!

— Конечно. Но эти «мудрые» финансисты не задумываются о том, что будет потом. Они живут сегодняшним днем и берут от жизни все. Это прожорливые паразиты на теле общества, которые думают только об удовлетворении своих сиюминутных желаний, даже если ради них может ввергнуться в пучину хаоса все сущее. Впрочем, мы отвлеклись. У обеспеченных денег есть одна очень интересная разновидность — кредитная. То есть в качестве материальной ценности выступает обещание что-то там вернуть когда-нибудь. Думаю, вы все знакомы с ассигнациями, кредитными билетами, чеками, векселями, долговыми расписками и прочим. В целом — обыденная практика. Однако тут есть нюанс. Материальная ценность в данном случае является не реальной, а гипотетической. То есть, беря деньги в долг на постройку дома, например оформив кредит, заемщик обязуется их вернуть, указав в качестве залоговой материальной ценности еще не построенный дом. Конечно, такое сейчас практикуется редко, но сам факт прецедента говорит о многом. Материальной ценности еще нет, но под нее уже создана денежная единица. Как вы понимаете, обеспеченная честным словом и добрыми глазами. — Александр выдержал паузу, ожидая реплику из зала.

— Как-то все очень странно получается…

— Правильно, Андрей, именно что странно. Если соединить вместе идею неполного резервирования и выразить в качестве первичной материальной ценности долговые обязательства, то мы можем получить деньги буквально из воздуха. Само собой, они не будут обеспечены ровным счетом ничем. Просто бумажки. А их покупательная способность будет держаться на поддержке правительства, с одной стороны, и доверии к банку — с другой. Своего рода воздушный замок.

— Тогда почему он не падает?

— Из-за того, что такой системы денег еще не существует. Но я убежден в том, что все движется именно к ней. На каком-то этапе развития спекулятивных и кредитных институтов окажется, что экспонента потребной денежной массы пересечет черту здравого смысла. То есть банкиры и правительства встанут перед выбором — либо крах всей финансовой системы с непредсказуемыми деструктивными последствиями, либо ее поддержание, пусть даже через усугубление проблемы. Исходя из всего вышесказанного, кто-нибудь сможет рассказать, как работает третий тип денег? — Александр оглядел зал и остановил свой взор на коренастом парне с черными вьющимися волосами, которого Император привлек на свою службу в ходе поездки на Кубань и Терек в 1866 году. — Макар, попробуй.

— Судя из названия, можно сказать, что эти деньги не обеспечены ничем. Но тогда непонятно, почему они вообще деньги, а не фантики.

— Потому что правительство законодательно устанавливает эти фантики в качестве законного платежного средства и принимает их для уплаты налогов. То есть гарантом покупательной способности выступает правительство. На данный момент таких денег нет нигде, это их гипотетическое состояние. Как вы понимаете, главным недостатком подобной схемы является то, что курс национальной валюты очень сильно прыгает, так как привязан к различным событиям. Например, поставил Император непопулярного министра, и курс уверенно пополз вниз. Чистой воды рыночная механика и широчайшее поле для спекуляций и махинаций. Даже большее, чем в случае с неполным обеспечением денег на основе долговых обязательств.

— А для чего вы нам это рассказывали? — Михаил смотрел прищуренным, внимательным и очень цепким взглядом. Его серовато-зеленые глаза буквально пытались заглянуть за спину Императору. — Вы ведь никогда ничего просто так нам не говорите.

Прав был этот несколько дерзкий парень двадцати трех лет. Так что Император улыбнулся и поведал слушателям Высшей школы управления то, какие преобразования он намеревается сотворить с отечественной финансовой системой.

Основной смысл подобных откровений заключался в том, чтобы обкатать концепцию в довольно разумной среде. Своего рода альфа-тест. Тем более что товарищи не стеснялись задавать вопросы, в том числе и неудобные для Александра. Конечно, эти ребята не были профессиональными экономистами, но тем было лучше, так как здравый смысл и трезвое, критическое мышление позволяло вылизать концепцию намного лучше, чем при применении «старых коней». Мало этого, Александр надеялся на помощь со стороны учеников еще и потому, что они могли обсуждать столь щекотливый вопрос без персональной финансовой заинтересованности.

Как несложно понять из вышеописанных эпизодов, Император не одобрял концепции частичного резервирования, фиктивных и долговых денег. По очень простой причине. С одной стороны, они были обычной махинацией, запущенной в особо крупном масштабе, с другой — имели очень слабую связь с миром реальных вещей, а то и вовсе иллюзорную. Подобное обстоятельство, на взгляд Александра, порождало многочисленные спекуляции и довольно вредные процессы в экономике и обществе. В особенности инфляцию, о которой стоит поговорить отдельно.

В той экономической теории, которую Саша изучал в своей прошлой жизни, ясно и четко говорилось, что удержание инфляции в рамках коридора до десяти процентов[12]позволяет стимулировать развитие экономики. Смысл подобного заявления базировался на том, что увеличение денежной массы приводило к удешевлению кредитов и, как следствие, росту товарного производства, которое уравновешивало возросшее количество денег. Довольно четкая и ясная концепция. Однако работала она только в головах теоретиков. На практике оказывалось, что рыночная экономика всегда вела к довольно свободному и более гибкому поведению капиталов. Вот, например, получил Вася лишние сто рублей, куда он пойдет? Вкладывать их в строительство железной дороги, чтобы получить незначительную прибыль когда-нибудь лет через двадцать? Вряд ли. Ему нужны деньги в куда более короткой перспективе. Он свободен в своем выборе. А свободный капитал — это дикая, безудержная стихия, которая стремится к прибыли любой ценой, и как можно быстрее. Поэтому Вася будет искать «конторки», где в минимальный срок предлагают максимальную прибыль. Например, торговля или спекуляция. А то и вообще подастся во все тяжкие азартных игр, тотализаторов и лотерей.

— Таким образом, это приводит к тому, что растет не товарное производство, а рынок ряда не самых актуальных услуг и спекуляций. О чем это говорит?

— О том, что на самом деле рынок не расширился.

— Правильно. Почему он не расширился?

— Потому что достиг предела возможностей потребления. Просто больше некому покупать.

— Необязательно, но, как правило, именно так и бывает. Человек, сколько его ни кредитуй, за раз быка съесть не может. Конечно, в плане промышленных товаров дела обстоят несколько гибче, но в целом у любого человека есть предел потребления, выше которого начинается либо сор деньгами, который доступен немногим, либо аномальные крайности. Как вы понимаете, ни то ни другое ничем хорошим закончиться не может ни для человека, ни для общества.