– Надолго ли? – Она подняла глаза, и от печального, беспомощного взгляда у Ника упало сердце.

– Успокойся. – Он прижал ладони к ее горящим щекам. – Давай посмотрим на твои раны.

Осторожно подняв футболку, он увидел, как они покраснели и опухли по краям, но он сталкивался и с худшим.

– Сейчас промоем еще раз и начнем тебя лечить, – пообещал он.

– Нет, не сейчас.

Ее трясло, зубы стучали. Неужели обострилась лихорадка?

– А когда? – Он растер ладони, чтобы разогнать кровь. Прикосновения холодных пальцев к раскаленной коже были бы слишком мучительны, а Маккенна и без того слишком сильно страдала.

– Когда ты мне расскажешь, кто приходил.

– Это просто мой коллега. Подозревает, что я во что-то ввязался.

– И что он предпримет?

– Да ничего плохого. Самое страшное – расскажет Александру Квину, где я обретаюсь.

– Это очень плохо?

– Сущая ерунда. Квину до меня дела нет. Так что мы в безопасности. – Он вынул из сумки аптечку и раскрыл. Почувствовав взгляд Маккенны, обернулся. На ее ресницах дрожали слезы.

– Ну, ты чего?

– Мне так жаль.

– Что тебя подстрелили? Да ну, брось. Очевидно, ты сама этого хотела.

– Что я такая… никчемная.

– Не болтай чепуху. Это все температура. У тебя мозги поплыли. Еще и обезвоживание. – Он достал бутылку воды, поставил перед Маккенной. – Пей.

Она сморгнула, чтобы слезы не скатились по щекам. Такой он помнил Маккенну, упертую, решительную. В Таблисе ее прозвали Ураган Ригсби. Она пулей врывалась в комнату и пулей уносилась обратно, сметая все на своем пути.

– Тебя все еще называют Ураганом? – поинтересовался он, закончив разбираться с необходимыми медикаментами.

– За глаза, – ответила она, вымученно улыбнувшись.

– В глаза бы я не рискнул, – признался он.

– Я уже не та, что была, Дарси, – заметила она серьезно. – Я сильно изменилась за эти восемь лет.

– Ну и замечательно. Все течет, все изменяется.

С этими словами он прижал к ране ватку, смоченную бетадином. Маккенна прошипела что-то неразборчивое.

– Прости, прости, малышка.

– Ты давай мне еще пофлиртуй.

– Даже не надейся. – Он стер чистой ваткой излишки бетадина. – Ты общаешься с кем-нибудь из нашей команды?

– Нет. К чему эти воспоминания?

– Поэтому ты не отвечала на мои звонки?

– Отчасти поэтому.

– А отчасти?

– По ряду причин.

– Ты все еще злишься, – понял Дарси. – Все еще не можешь простить мне смерть Майкла Кэмерона.

– Да, я не могу себе этого простить.

– И того, что послушалась меня?

– Нет, того, что не вытащила его раньше, чем здание взорвали. – Она вздрогнула. – Могла бы знать маршрут получше и найти другой способ добраться до Майкла.

– Пойми, не было другого способа, Ригсби.

– Был.

– Если бы он существовал, я сделал бы все возможное, чтобы спасти Майкла. – Он накрыл ее ладони своими. – Послушай, солнышко. Я знал это здание как свои пять пальцев. Запасной выход имелся, но его перекрыла рухнувшая стена. Сама понимаешь, я не смог бы сдвинуть ее голыми руками.

Маккенна закрыла глаза, и Дарси испугался, уж не потеряла ли она сознание? Но она усилием воли заставила себя на него посмотреть.

– Это правда?

– Чистая правда.

Она вздохнула и подняла футболку.

– Ну, хорошо, теперь давай лечиться.

Он быстро и ловко перевязал ее раны, убрал бинты в аптечку и открыл пачку ибупрофена.

– Еще воды?

Она покосилась на пустую бутылку:

– Похоже, у меня и впрямь обезвоживание.

– Хорошо, что ты это наконец-то поняла. – Он открыл новую бутылку. Маккенна жадно глотала воду, пока не напилась, а затем проглотила таблетки.

– Сейчас и боль утихнет, – пообещал Дарси, – и лихорадка пройдет.

– Скажи честно, мои дела очень плохи?

– Да все с тобой нормально. – Он улыбнулся. – Молодой, сильный организм. Выкрутишься. К тому же я о тебе забочусь, так что успокойся.

– Ну да, ты великий эскулап. – Она улыбнулась в ответ. – Расскажи мне о своем друге. Зачем он приходил?

– Так, – сказал Дарси, – это моя забота. А тебе стоит как следует выспаться. Хочешь супу?

Она покачала кудрявой головой:

– Хочу спать. Долго-долго, целую неделю.

– Хоть две. – Он не удержался и накрутил себе на палец рыжую кудряшку. Она подняла глаза – темные, как сгущавшиеся за окном сумерки, лишь слегка отливающие зеленым.

– А ты где будешь спать?

Совершенно невинный вопрос. Почему же его тело так реагирует?

– На диване. Если что нужно, зови. Я не очень крепко сплю.

Она взяла его руку. Ее ладони согрелись, и их прикосновение жгло его еще долго.

– Спасибо, Дарси. Я понимаю, насколько тебе тяжело со мной возиться.

– А вот и нет, – запротестовал он. – Я умирал со скуки. Раненый агент ФБР на пороге моего дома – именно то, что мне требовалось. Поэтому тебе спасибо, Ригсби.

Она улыбнулась.

– Всегда к вашим услугам, Дарси.

В шкафу, к своей великой радости, он обнаружил одеяло и подушку. Его нельзя было назвать избалованным человеком, хотя это было бы простительно при его воспитании. Но кое-какие удобства ему тем не менее требовались. Тем более он не знал, как сложатся обстоятельства. Вдруг ему скоро придется обходиться вообще без удобств?

Каин Деннисон, конечно, не представляет серьезной опасности. Квин, каким бы недоверчивым ни был, все же на стороне Дарси. Но существует кто-то еще.

Тот, кто охотился на Маккенну.

И этот человек очень опасен.

Раненый затылок Ника Дарси наконец перестал кровоточить, однако следующий выстрел превратил его лицо и белую рубашку в кровавый кошмар. В комнате, куда его за руку втащила Маккенна, он смотрел перед собой невидящими глазами, будто все еще пытался понять происходящее. Выстрелы не могли заглушить крики и стоны снаружи.

– Дарси, – прошептала она и сама испугалась своего голоса. – Посол…

Его взгляд по-прежнему оставался безучастным.

– Ему ничем не поможешь, – пробормотал он.

Она сжала его руку, стараясь не обращать внимания на то, что он весь перемазан теплой липкой кровью. Главное, они оба живы. Многим не выпало и этой доли. Слишком многим.