— Не брала, не брала.

— Хорошо.

— Хорошо?! — вздрогнула я и захлопала глазами. В душе расцвела надежда. Бог его знает, может он наслушался каких-то менеджеров и тренингов, и прочей мути — вот и третирует нас. Что-то типа “сильный стресс увеличивает производительность”.

— Конечно, хорошо. Я здесь задержусь на полгода, как минимум, — он как-то странно ухмыльнулся, — Ты, Вика, можешь оставить деньги себе. И отработать.

— Я…

— Еще раз услышу чушь про “не брала” и предложение сгорит, — безжалостно отрезал он. — Для меня доказательств достаточно. Для суда, я думаю, тоже. В случае отказа твоя сумка со всем содержимым и записью досмотра, будет передана полиции, или же я удалю ее, но через полгода.

— Что я должна делать? — спросила обреченно.

Толку трепыхаться, когда паук оплел паутиной муху и готовится сожрать ее. Чувствую же, что мое сопротивление лишь веселит его. Но, Господи, только бы он не решил убрать конкурента моими руками!

— А ты не догадываешься? Я одинок, а ты зависима, — похабно хмыкнул он. — Да ты не переживай, мои предпочтения в сексе почти традиционны.

Меня будто ударили по голове. Может даже хреном. И первым порывом было послать мудака туда, откуда он выполз при рождении. Но… У меня кредитов примерно на полтора миллиона, ежемесячные выплаты и старый отец, на которого ляжет финансовое бремя. Или не ляжет? Боже мой, думай, Вика, думай!

“А что тут думать?” — включилась вдруг моя цинично-рациональная часть. — “Ты принца ждала? Ну что, поздравляю, дождалась. Какое время — такие и принцы. Спасибо, что хоть девственность не дожила до этого дня”.

— Я согласна, — криво усмехнувшись, ответила я.

— Энтузиазм, Вика, энтузиазм! — укорил меня шеф. — Я в постели местами затейник, но насиловать рыдающих дев не мой кинк. Так что давай, подогни свои хорошенькие ножки и убеди меня, что мысль оплатить пропажу твоим телом — самая лучшая из всех мыслей, что посещали меня в последние дни.

Дурой я никогда не была и, к чему он клонил, прекрасно поняла. Просто это было настолько дико, что не укладывалось в голове. Он хочет, чтобы я сделала ему минет! Отсосала в кабинете, как настоящая шлюха.

“А шлюхи бывают ненастоящие?!» — меня едва не охватил истерический смешок. Судьба решается, а в голове глупости мельтешат. В любом случае, выбор очень простой — срок и испорченная репутация или сексуальное рабство на полгода. Выбор, вроде бы, не сложен, но…

— У меня есть вопросы.

— М? — произнес он грудным, интимным тоном. И видно по морде, что доволен своей победой.

— Я не люблю боль, — стиснув кулаки, произнесла я, пытаясь оставаться выдержанной. — И вы не должны делиться мной.

— Я эгоист, своим не делюсь! — усмехнулся он и прошелся по мне пронизывающим взглядом, от которого я по-настоящему смутилась.

Тяжелый взгляд вгонял в краску… О чем-то таком мечтает наша Агнешка, жаль только, что она не я. Вячеслав Андреевич бесспорно хорош, только вот редкостная, циничная сволочь. Не удивлюсь, если весь концерт разыграл, чтобы потешить свое эго…

От мысли, что вот-вот стану его живой игрушкой, прихотью, сексуальной рабыней, в душе поднялся протест. Я криво усмехнулась и, осторожно выбирая слова, продолжила бой за свою свободу:

— Вы предложили сделку, однако запретили мне пытаться что-то сказать. А я по-прежнему не согласна с обвинением!

— Вика, вы в шаге от аннулирования сделки, — нахмурился он.

— А если докажу, что это не я? Как вы будете себя чувствовать, зная, что насиловали невиновного человека?!

— А я и не собираюсь никого насиловать, — хмыкнул гад. — Ты вольна отказаться. Вот только за все надо платить, в том числе и за чужие деньги. А как платить — твой выбор.

Мне надоел глупый, лживый разговор. Я просто встала, сняла туфли, поискала взглядом, что бы подложить под колени, но так и не найдя ничего подходящего, опустилась на линолеум. Не замерзну, пока…

От одной мысли о предстоящем к горлу подступил ком. Опыт орального секса у меня был, и мне не понравилось. Скучно, малоприятно, и скулы сводит.

«Надеюсь, он моется, и меня не стошнит», — подумала с отвращением и вздохнула. Чем быстрее сделаю это, тем быстрее уйду.

— Ты хоть раз это делала? — спросил вдруг шеф, верно подметивший отсутствие какого-либо воодушевления на моем лице. Думал, что его буржуйский хрен за сладость? Придурок!

— Да, — выдохнула коротко.

Стоя на коленях, я в упор смотрела на внушительный бугор, скрытый дорогими брюками, и не знала, что делать. Нет, понимаю: надо расстегнуть ремень, пуговицу, ширинку, затем достать это огромное и… взять в рот… Бр-р! Тело сотрясла дрожь брезгливости.

— Я не могу. Вызывайте полицию, — обреченно ответила и медленно поднялась с колен.

Но босс не дал мне уйти. Едва я повернулась, чтобы отойти, резко встал и притянул к себе. Его сильные руки крепко сжали мои бедра, и я отчетливо ощутила степень его возбуждения.

Теплым, мягким пальцем, приятно пахнущим дорогим парфюмом, он провел по моей щеке, скользнул по губам, шее, затем груди, а потом, наваливаясь на мою спину телом, заставил наклониться над столом, а сам потянулся и надавил на селектор.

— Уже успел его починить, — интимно прошептал в ухо. После чего со мстительный улыбкой нажал на кнопку и громче произнес:

— Рабочий день окончен! Завтра выходной. Послезавтра в восемь утра жду всех в новом офисе. Надеюсь, торговый центр “Андалузия” знаете. Приятного всем вечера, — и отключился.

За эти мгновения меня прошибло холодным потом, затрясло от озноба, и когда он отключил селектор, я стояла, оперевшись на стол шефа, и не могла шевельнуться.

— Ну, Виктория, теперь решились? — соблазнительно прошептал босс в ухо и прикусил мочку.

От его прикосновения по телу прошла приятная волна и я, сама от себя не ожидая, ахнула. Вячеслав Андреевич приглушенно рассмеялся.

Его рука скользила по моей груди, губы продолжали ласкать шею. Сейчас я его ненавидела и хотела… По-правде, сама не знаю, чего сейчас больше хочу: обозвать его козлом или отдаться. Предательское тело желает одно, а страдающая гордость — влепить оглушительную пощечину по наглой самодовольной морде «рокового» соблазнителя. Пусть не вижу его лица, но каждое его касание кричит, что Вячеслав Андреевич опытен.

Я стояла, боялась шелохнуться. Но ему это надоело, и он развернул меня к себе лицом.

— Что вы будете делать? — прошептала, догадываясь, что это еще не конец, а только начало.

— Посмотрю на тебя, — он широко улыбнулся. — Возможно, я немного перегнул палку.

Одним движением задрал юбку и недовольно цокнул языком: