Я же собираюсь потянуть с ответом.

Война…

Нет смысла говорить об этой войне. Скоро она сама нагрянет. Это даже не одна война, а две или три – назревает гражданская война, мы по-прежнему враждуем с темными созданиями, которые существовали всегда, а еще эта ситуация с Тоскливиусом. В итоге все проблемы постучатся в мою дверь.

– Ладно, – повторяет Пенни. Наверное, вид у меня совсем жалкий, поскольку она добавляет: – Полагаю, война от нас и завтра никуда не денется.

Я мою ее тарелку, а Пенни удобнее устраивается на кровати База. Я даже не ворчу. Ложусь на свою постель, слушая рассказы Пенелопы про аэропланы, американские супермаркеты и огромную семью Мики.

Пенелопа засыпает, бормоча об одной услышанной песне: та, как считает подруга, когда-нибудь станет заклинанием, но я не могу придумать ни одного применения фразе «Может, позвонишь мне»[5].

– Пенелопа?

Подруга не отвечает. Я свешиваюсь с постели и достаю подушкой до ног Пенни – так близко стоят кровати. Базу даже не пришлось бы вставать со своей, чтобы убить меня. Или наоборот.

– Пенни!

– Что? – бурчит она в подушку База.

– Иди к себе.

– Не хочу.

– Нужно. Если тебя здесь застукают, то не допустят к учебе.

– Ну и ладно. У меня появится свободное время.

Я выбираюсь из постели и нависаю над Пенелопой. Ее темные волосы разметались по подушке, а очки сползли на щеку. Юбка слегка задралась, обнажая гладкие и пухлые бедра.

Решаю ущипнуть подругу. Она подпрыгивает.

– Идем, – говорю я. – Я тебя провожу.

Пенни поправляет очки и разглаживает блузку:

– Нет. Не хочу, чтобы ты видел, как я прохожу сквозь охрану.

– Ты не хочешь поделиться секретом со своим лучшим другом?

– Забавно смотреть на твои попытки его разгадать.

Я открываю дверь и выглядываю на лестницу. Никого не видно и не слышно.

– Хорошо, – говорю я, придерживая дверь. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Саймон. – Пенни проходит мимо меня. – Увидимся завтра.

Я улыбаюсь. Не могу сдержаться – я слишком рад снова оказаться здесь.

– До завтра.

Оставшись в одиночестве, я переодеваюсь в школьную пижаму. Баз привозит свою из дому, мне же нравятся школьные. Когда я живу в приюте для подростков, то никогда не сплю в пижаме. Так я кажусь себе более уязвимым. Переодеваюсь и со вздохом забираюсь в постель.

Только в такие ночи, до приезда База, я по-настоящему могу нормально поспать.

Проснувшись, я не понимаю, который час. В комнате темно, а мою кровать пересекает полоска лунного света.

Мне кажется, я вижу стоящую возле окна женщину, и поначалу думаю, что это Пенни. Силуэт меняет положение, и я решаю, что это Баз.

В итоге принимаю все за сон и вновь закрываю глаза.

Люси

Как же много я хочу сказать тебе.

Но времени мало.

А голос мой слишком слаб.

Саймон

Не успело взойти солнце, как дверь со скрипом отворяется. Я натягиваю одеяло на голову.

– Уходи, – говорю я, ожидая, что Пенни все равно подсядет мне на уши.

Она умеет заставить меня забыть, как сильно я скучал по ней летом.

Кто-то прокашливается.

Открываю глаза и вижу на пороге Мага с ироничным выражением на лице, – по крайней мере, так мне кажется. Но под этим скрывается нечто мрачное.

– Сэр. – Я сажусь на кровати. – Простите.

– Не извиняйся, Саймон. Должно быть, ты не слышал, как я постучал.

– Нет… Можно, я только по-быстрому… оденусь.

– Не утруждай себя.

Волшебник подходит к окну, держась подальше от кровати База: даже Маг боится вампиров. Но он ни за что не сказал бы «боюсь», скорее – «проявляю осторожность» или «веду себя осмотрительно».

– Прости, что вчера не явился поприветствовать тебя, – говорит он. – Хорошо доехал?

Я сбрасываю одеяло и сажусь на край кровати. Я по-прежнему в пижаме, но хотя бы сижу.

– Хорошо. В смысле… не совсем хорошо. Водитель такси оказался гоблином.

– Очередной гоблин? – Маг отворачивается от окна и смотрит на меня, сцепив руки за спиной. – Какие они упрямые. Он был один?

– Да, сэр. Пытался меня похитить.

Маг качает головой:

– Никак не додумаются пойти парой. Какое заклинание ты применил?

– Я использовал свой клинок, сэр, – закусив губу, говорю я.

– Отлично.

– А еще «Высоко в воздух!», чтобы очистить место.

– Превосходно, Саймон. – Он смотрит на мою пижаму и босые ноги, потом внимательно вглядывается в лицо. – Что насчет летних каникул? Есть, чем поделиться? Что-нибудь необычное произошло?

– Я бы связался с вами, сэр.

Если появится необходимость, я могу с ним связаться. У меня есть номер его мобильника. А еще могу отправить птицу.

– Хорошо, – кивает Маг.

Еще несколько секунд он смотрит на меня, потом отворачивается к окну, будто увидел достаточно. Его густые каштановые волосы блестят на солнце, и всего на мгновение Маг кажется еще более сумасбродным, чем обычно.

Он одет в форму: темно-зеленые парусиновые узкие штаны, высокие кожаные сапоги, зеленая туника с ремешками и кармашками, а с тисненого пояса свисают плетеные ножны с мечом. Его клинок, в отличие от моего, имеет вполне материальный вид.

Мама Пенни, профессор Банс, говорит, что предыдущие маги носили церемониальную накидку с капюшоном. А другие директора носили мантии и академические шапочки. По ее словам, Маг создал собственную униформу. Точнее, костюм.

Мне кажется, среди тех, кто не является настоящими врагами Мага, профессор Банс ненавидит его больше всех. Отец Пенни повышает голос, лишь когда мать начинает разглагольствовать про Мага: тогда он кладет ладонь на ее руку и говорит: «Хватит, Митали…» А она отвечает: «Приношу извинения, Саймон, я знаю, что Маг – твой приемный отец…»

На самом деле это не совсем так. Маг никогда не называл себя моим отцом или кем-то в этом роде. Даже когда я был ребенком, он относился ко мне только как к союзнику. В первый мой визит в Уотфорд Маг привел меня к себе в кабинет и все рассказал. Про Тоскливиуса Коварного. Про исчезновение магии. Про дыры в атмосфере, похожие на мертвые зоны.