Постромки оказались ошейником со стразами примерно десяти дюймов длиной, с изящной серебряной пряжкой и собачьей биркой. На ней было написано: Пушистик Паутер[8]. Ха-ха!

– Ну и где ты это взял? – спросила я у шимпанзе.

Тот лишь пожал плечами.

Откуда у Чубакки может взяться собачий ошейник? Сперва нашел себе кошку, теперь вот это. Что тут творится? Я спрятала ошейник в карман жилетки и выбралась из клетки. Ребятня топталась вокруг, будто я – гвоздь программы. Меня дёргали за жилетку и закидывали вопросами. Я сунула кое-кому пару батончиков с гранолой и ретировалась через двери наружу.

Здесь я застала Хрустика в самый разгар представления: он катался верхом на Плевалке с Фредди на голове. Наш контактный зоопарк превратился в настоящий цирк со зверями. Вот Фредди перескочил на голову Плевалке, и малышня радостно захохотала. Да уж, мой братец и его вонючий хорёк – прирождённые клоуны.

Я махнула Хрустику. Он помахал в ответ, соскочил с Плевалки и ловко поймал Фредди – к полному восторгу зрителей.

Я посмотрела на часы. Гадство! Они остановились. Я постучала по циферблату. Ничего. Эх-х! Не иначе как батарейка села. А вообще-то это очень крутые часы, когда работают. У них есть встроенный компас и исказитель голоса, правда, я им пока не пользовалась.

Судя по положению солнца в небе – прямо над головой, – было уже около двенадцати. Если бы мама разрешила мне иметь мобильник, я бы знала время точно. Я даже могла бы покопаться в интернете, чтобы разузнать о приёмном сыне Эндрю Джексона, Линкойе. А пока мне ничего не оставалось, кроме как дождаться, когда мама повезёт нас в публичную библиотеку с её компьютерами.

Своим компьютером мама разрешает нам пользоваться, только чтобы делать домашку, и следит за нами как коршун. Отвлекаться запрещено. Она говорит, что у человека хватает дел и в реальном мире, так что нечего прятаться от него в виртуальный. Она считает, что свежий воздух и куриный помёт для нас полезней, чем видеоигры. То есть никакого интернета, пока не попадём в библиотеку.

А тем временем я собиралась выудить из дневника всё, что удастся, и надеяться на новые улики в стене старой кладовки… то есть моего офиса детектива. Я поспешила в дом, чтобы приготовить обед. Если к тому моменту, как мама вернётся из клиники, её будут ждать готовые сэндвичи, мы сможем сразу поесть и без промедлений отправиться в библиотеку.

Наша кухня была больше похожа на научную лабораторию. У мамы всегда расставлена по полкам довольно жуткая коллекция плошек, в которых она разводит грибы, или бактерии, или ещё какие-то неаппетитные организмы. Я пристроилась на самом конце кухонного стола, как можно дальше от маминой экспериментальной зоны. Намазывая на купленный по оптовой цене безглютеновый хлеб как можно больше орехового масла и клубничного джема в надежде перебить вкус картона, я репетировала речь, которая должна была убедить Оливера отвезти нас на общественное кладбище Лимонных холмов. Правда, меня саму передёргивало при мысли о том, что придётся ходить по могилам. Мамины подопытные хоть и выглядели тошнотно, но по крайней мере были живыми.

Мама появилась в дверях. Волосы у неё торчали в разные стороны, а под глазами нависли лиловые мешки.

– Я приготовила обед, – я выставила на стол блюдо с сэндвичами.

– Где твой брат?

Почему я всегда виновата в том, что делает Хрустик?

– Я видела его в амбаре, он играл с Чубаккой… – я нахмурилась. Хм-м-м… а не связан ли как-то мой ненормальный младший брат с котёнком, возникшим в клетке у Чубакки? И что насчёт ошейника? Я достала из кармана собачий ошейник. – Посмотри, что я нашла у Чубакки.

– Теперь что? – Мама села за стол. Она со вздохом развалилась на стуле.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Я надеялась, что она не переутомилась опять на работе.

– Мне придётся вернуться в клинику. – Она ухватила сэндвич. – Бордер-колли слопала носок и пару трусов. – Она откусила кусок. – Придётся извлекать их хирургическим путём.

Разве нормальная собака будет есть носки и трусы? Вы не поверите, какие диковины приходилось маме извлекать из кишечника домашних любимцев: камни, резинки, игрушки, растения. Но среди инородных тел в кишечнике безусловное первенство принадлежит именно носкам и нижнему белью. И я знаю, как мама всегда переживает, если животное приходится оперировать. Какой бы рутинной и безопасной ни была операция, она волнуется так, будто спасает чьего-то ребёнка. И я поняла, что ей сейчас не до ошейника Пушистика Паутера.

– Миндального молока?

– С удовольствием, – мама улыбнулась. – Спасибо, Петуния.

Я поджала губы. Меня бесит, когда она называется меня этой дурацкой кличкой, но я промолчала. Наверное, она относится ко мне как к цветочку… если не как к персонажу мультика про свинку Петунию. Я просто налила стакан миндального молока и поставила его на стол.

На кухню с шумом ввалился Хрустик.

– Гляньте, что я нашёл! – он поднял над головой яркую бандану и поводок. – Это было у Чубакки. – Бандана превратилась в измусоленную тряпку. Наверняка Чубакка успел пожевать и её.

Интересно, не имеет ли это отношение к Пушистику Паутеру? Если да, то где сейчас сам Пушистик? И почему его ошейник, бандана и поводок попали в клетку к Чубакке? Шимпанзе ведь не едят собак, правда? Не-ет! Он, как и Хрустик, не ест никого живого, если не считать муравьёв и жуков.

– Мама собирается вынуть из желудка бордер-колли пару трусов. Лопай свой обед и не приставай.

– А теперь мы не поедем в библиотеку? – Хрустик как ни в чём не бывало кинул на стол собачьи вещи и плюхнулся на стул рядом с мамой. Фредди спрыгнул с его плеча и схватил себе сэндвич.

– Фредди! – закричала я. Надо было сразу приготовить на один больше.

– Кейси, присмотри за братом. – Мама вытерла руки салфеткой. – Пока я не закончу с работой, я не смогу отвезти вас в библиотеку. Простите, но надо разобраться с этими трусами.

– И про носок не забудь! – ухмыльнулась я.

Когда мама ушла, я вытащила из кармана жилетки старинный дневник. Он прекрасно помещался в большом кармане на спине… поближе ко мне и подальше от цепких рук.

Кстати, о цепких руках: Фредди немедленно воспользовался моментом и вцепился зубами в кожаный ремешок.

– Лапы прочь, вонючка!

– Не смей его так называть! – заверещал Хрустик. – Ты его оскорбляешь! – Он погладил хорька. – И к тому же он не нарочно. У него проблемы с пищеварением.

– Ага, потому что ест что попало. – Я постаралась не обращать внимания на брата с его вороватым хорьком и