Увидев его, мать помахала рукой и неторопливо направилась к нему, протискиваясь между кустами. Глядя на её старомодную шляпу от солнца, не без нежности подумал, что этот облик сообразен минувшим векам. Бедная городская девчонка из Тулузы превратилась в незажиточную сельскую жительницу Слобозии.

За проведение этой свадебной церемонии Уэйн получил больше денег, чем ферма приносила за год.

Мари села в машину и обтёрла лицо носовым платком:

— За Альфи нужен глаз да глаз.

ALF-21 — фабричное наименование андроидов.

— Лучше оставь её одну. Она идеально приспособлена для полива.

— Однако расходует слишком много воды! И, конечно же, не знает, как обращаться с виноградником. Ей нет дела до вкуса вина.

Добравшись до дома, они направились в гостиную — единственную комнату в доме, где работал кондиционер, купленный в секонд-хенде и издававший вперемешку скрипящие и лязгающие звуки. На одной из тусклых оранжевых стен висела весьма неуместная картина — жизнеутверждающая репродукция позднего Морсбергера.

Здесь же на старых диванах расположились другие члены семьи, лениво посматривающие на экран «Эмбиент». Лишь старый беспородный пёс Оддболл сорвался с места и принялся крутиться у ног Уэйна. Тот рассеянно потрепал собаку.

Жан-Поль, морщинистый хромоногий муж Мари, по обыкновению устроился на чёрном диване из конского волоса. Среди прочих присутствовала старшая сестра Уэйна, Клодин, а также её одиннадцатилетняя дочь Мэдди (неизвестно, кто её отец) и ещё два брата, Кассиди и Жак, игравшие в простые карточные игры. В углу отчуждённо и отстранённо сидел дядя Уэйна, Дэвид Барган. Длинноусый молчун Дэвид, всегда бывший в стороне, являлся единственным религиозным представителем семейного клана. Всем своим видом он выказывал неодобрение всему происходящему вокруг.

— Вот и звезда нашей семьи, — воскликнул Кассиди в знак приветствия, поднялся и легонечко похлопал Уэйна по плечу. — Друг нашего дорогого президента и иже с ним. Уэйн, ты попросил его списать наши долги?

Уэйн улыбнулся:

— Случай был неподходящий.

— Он только что огласил новое постановление. Не поверишь! — сообщил Жак. Отложив карты в сторону, он поскрёб подбородок и добавил намеренно высокопарно: — Возраст вступления детей в сексуальные отношения снизился до одиннадцати лет. «Дети взрослеют раньше». И, дабы приостановить рост населения, был введён закон, согласно которому сексуальные отношения между лицами старше пятидесяти пяти лет считаются преступлением.

Уэйн расхохотался, к нему присоединились все, кроме Дэвида. Оддболл залаял. Мэдди спросила свою мать:

— Мам, мне одиннадцать. Я ведь уже могу трахаться?

Дэвид сказал низким голосом, так, чтобы все услышали:

— Этот президент вообразил себя Антихристом. Провоцирует выдачу лицензий на секс! Его нужно ликвидировать.

— Какая чушь, Дэвид, — сказал Уэйн. — Не президент придумывает правила и указы. Они приходят от демократических комитетов в Брюсселе.

— Но он президент, Уэйн. Согласись, рыба гниёт с головы.

— Мама, как я могу переспать? — спросила Мэдди. Она несколько отставала в развитии и постоянно прыгала на месте.

— Ты хочешь узнать «как» или «с кем»? — переспросила Клодин.

Вся семейка загоготала. За исключением Дэвида. Клодин погладила дочь по голове, чтобы успокоить её.

С кухни пришла сестра Дэвида Дельфина пригласить всех на ужин. Мрачное лицо, обрамлённое тёмными волосами, мрачный пристальный взгляд, тёмные помыслы. Вылитый брат! Хотя на голове уже виднелись седые пряди, проложившие путь по чёрным завиткам, как змеи по сгоревшему лесу. Она не одобряла профессию своего племянника Уэйна и даже не поздоровалась с ним.

— Благодарю, дорогая Дельфина, — сказала Мари. Она побаивалась своей суровой сестры. — Только выключу Альфи.

Подойдя с пультом дистанционного управления к двери, она окликнула андроида, работавшего неподалёку. Голова андроида медленно повернулась на её зов. Затем Мари нажала на кнопку, и андроид выключился. Теперь он простоит на этом месте до самого утра.

Семья Барган без энтузиазма отправилась ужинать. Они расселись на скамейки по бокам стола в глубине комнаты. Дельфина принесла хлеб, тарелки, соусники. Её не считали хорошей кулинаркой.

Без особого желания они заключили контракт с правительственным ведомством (министерством) и подписались на социальную алгебраическую программу (САП), созданную для того, чтобы искоренить бедность на территории ЕС и в федеральных округах.

Для участия в этой программе семьи должны были обучать своих детей в государственных школах, бросить курить и играть в азартные игры (кроме скачек), пить алкоголь в меру и регулярно мыться. Взамен им устанавливались ванные комнаты, в университетах снижалась плата за обучение, а для тех, кто работал на полях, с разрешения сельскохозяйственного надзора предоставлялись андроиды для выполнения тяжёлой работы.

Когда схему внедрили и начали использовать, проявились недостатки. Андроиды для сельскохозяйственных работ весили слишком много и нуждались в постоянном уходе. Они производили неприятные выхлопы и довольно часто падали как подкошенные на ухабистую землю. Да и не каждая семья могла отказаться от своих давних вредных привычек.

За нарушения постановлений предписывались штрафы, но местных надзирателей можно было и подкупить. Особенно на востоке.

Другие методы САП-надзора также не стали популярны — оценка пагубного воздействия поп-культуры и блокбастеров, попытки снизить подростковую увлечённость футбольными игроками и так далее. Раз в квартал выходило бесплатное издание для бедных семей, призванное поспособствовать их культурному становлению и повысить уровень грамотности, не прилагая к этому особых усилий.

Все эти нововведения, как считалось, были высшим достижением президента Густава Дё Бурсея. Президент поделился тайной своего изобретения с прославленным медиамагнатом Вольфгангом Франкелем. Дё Бурсей неосмотрительно открыл ему правду, похваставшись за стаканчиком бренди на свадебной церемонии.

Надзирателям предписывалось проверять, читают ли семьи ежеквартальные книги и насколько они им нравятся. Нужно было опросить, по крайней мере, одного из членов семьи. Книги загружались через «Эмбиент». Первой оказалась безобидная старая сказка Сент-Экзюпери. Книга получила благоприятные отзывы. Второй — книга Чарльза Дарвина «Происхождение видов», потом — «Так говорил Заратустра» Ницше. Эти книги вызвали возмущение среди верующих, чья вера была прямо пропорциональна числу козлов в их стадах.

Проблемы не удалось сгладить и четвёртой книгой — шведским романом (настала очередь Швеции внести свою лепту в культуру) нобелевского лауреата, писательницы Сельмы Лагерлёф «Сага о Йёсте Берлинге». От этой книги из удалённого северного региона праведный гнев верующих разгорелся ещё сильнее.

Дэвид Барган неистовствовал больше всех. Собрав группу, он призвал их сжигать книги от САП. Дэвид выступал на собраниях и говорил всегда одно: Дё Бурсей пытается превратить их Державу в варварское государство, как Гитлер нацистскую Германию. Он произносил имя президента с ненавистью и отчаянной злостью.