бежал, оставив разбираться с ситуацией епископу. Дальнейшая карьера Генриха подчеркивает диапазон, а также упорство этих самозваных пророков. В последующие два десятилетия о нем слышали в Лозанне, Пуатье и Бордо. Наконец, он объединил усилия с Пьером Брюи, еще одним еретиком-демагогом, который действовал в долине Роны в 1130-х годах. Собственные идеи Генриха, похоже, не были тщательно продуманы, но Пьер был основателем секты, которой аббат Клюни придал всеобъемлющую теологию и название петробрузианцы. Это богословие было скорее антисакральным, чем дуалистическим. Пьер не одобрял крещение младенцев и настаивал на повторном крещении своих учеников. Он разрушал церкви на том основании, что Бог находится везде и Ему можно поклоняться в любом месте. Он возражал против церковных праздников и почитания креста. В течение нескольких лет он оставил за собой опустошительный след по всему Провансу, сжигая распятия, разрушая алтари, нападая на священников и монахов. Лишь около 1140 года его карьера резко оборвалась, когда он попытался сжечь распятие в Сен-Жиль но возмущённое местное население бросило в огонь его самого. Однако в лице Генриха он нашел достойного ученика. Генрих уже познал слабость своих противников в 1135 году, когда он был арестован архиепископом Арля и доставлен на Собор в Пизу. Там он предстал перед Святым Бернардом, который убедил его официально отказаться от своих заблуждений и предложил принять его в монастырь в Клерво. Генрих согласился на отречение, но отказался от места в Клерво. Вскоре после этого он вернулся к своей подстрекательской проповеди в Тулузене с успехом, который вызвал растущую тревогу местного духовенства. Евгению III было предложено разобраться в ситуации почти сразу после его избрания на папский престол в феврале 1145 года. Написав из Витербо, куда он бежал от римской толпы, Папа поручил Альберику, кардиналу-епископу Остии, восстановить порядок в неспокойной провинции.

Альберик не был оптимальным выбором для такой миссии. Он был французом, родился в Бовези и получил формальное образование в благочестии аббатства Клюни. Десять лет служения папству сделали его способным дипломатом, но не миссионером, о чем он, возможно, знал, поскольку именно он решил пригласить Бернарда Клервоского и Жоффруа, епископа Шартрского, сопровождать его в Тулузу. За год до произнесения проповеди, положившей начало Второму крестовому походу, Святой Бернард находился на вершине своих сил. Созданный им орден цистерцианцев стал главенствующим духовным влиянием в Западной Европе. Силе его личности удалось почти без посторонней помощи положить конец расколу антипапы Анаклета. Более того, Бернард противостоял самому Генриху в Пизе и проповедовал против дуалистов в долине Рейна. Для таких столкновений у него была хорошая подготовка. Вкус к богословским диспутам, полное отсутствие сомнений в себе и впечатляющие ораторские способности делали его лучшим защитником ортодоксии в провинции, духовенство которой уже начало терять уверенность в силе своего дела.

Три эмиссара прибыли в Тулузу летом 1145 года и сразу же столкнулись с враждебностью и сопротивлением. Еретики города отказались встретиться с Бернардом в публичных дебатах, и даже католики не были убеждены, что Генрих — еретик. Граф, Альфонс-Журден, разделял их мнение и оказывал архиеретику свое покровительство. Альби был более гостеприимен к Бернарду. Горожане приветствовали его въезд в город и заполнили улицы и церкви, чтобы послушать его проповеди. Эмоциональные толпы поднимали руки перед собором в знак неприятия лжи. Бернард был в восторге, но он недооценил стойкость своего врага. Еретические последователи Генриха бежали от восторженных толп, которые привлек Бернард, оставив только ортодоксов, которые могли заявить о своей поддержке истинной веры. В маленьких городках отдаленных округов ересь пустила более прочные корни. В городе Верфей прихожане покидали церкви, когда аббат начинал говорить, и стучали в двери, чтобы заглушить его уличные проповеди. Бернард считал, что успехи его миссии перевесили неудачи, и в этом его подбадривали оптимистичные сообщения, дошедшие до него после возвращения в Клерво. "Волков выследили", — писал аббат Грансельва скорее с энтузиазмом, чем с уверенностью. Но не все разделяли его мнение. Жоффруа Осерский, монах из Клерво, сопровождавший Бернарда в его странствиях, понимал, что ересь Лангедока не искоренить за два месяца проповеднического турне. Даже сам Святой Бернард не мог не заметить, что эти ереси выходят далеко за рамки поверхностных учений Пьера Брюи и Генриха. В Тулузе многие из еретиков были признаны textores — название, которое на севере применялось к дуалистам. Еретики, напавшие на Бернарда в Верфее, почти наверняка приняли дуализм катаров еще в 1145 году. Более того, Жоффруа Осерский заметил нечто, что делало эти факты более тревожными, чем они казались. Мелкие дворяне довели свой антиклерикализм до того, что стали защищать видных еретиков и даже, в некоторых случаях, приняли их веру. По сравнению с этим карьера архиеретика Генриха была незначительной. Но и ей не суждено было продлиться долго. За некоторое время до 1148 года Генрих был схвачен епископом Тулузы и предстал перед Собором в Реймсе, где вскоре после этого умер в тюрьме.

Но Генрих был лишь предвестником. В течение двадцати лет после миссии Бернарда церковь Юга столкнулась с кризисом, который казался еще более серьезным из-за неудачи ее самого грозного евангелиста. Когда в 1163 году под председательством изгнанного Папы Александра III собрался церковный Собор в Туре, ересь задушила религиозную жизнь Тулузена и распространилась на Гасконь и соседние регионы. "Змея пробралась в виноградник Господа", ― говорили отцы Собора. Еретические миссионеры приобрели множество новообращенных. Но приверженцы соперничающей Церкви составляли лишь незначительное меньшинство, и репрессии на Соборе еще не обсуждались. Постоянная бдительность и остракизм нарушителей все еще были теми методами, к которым призывали верующих. Ни то, ни другое не могло быть эффективным в сплоченных общинах, лидеры которых сами были охвачены сомнениями.

У южных епископов еще было достаточно веры в силу убеждения, чтобы попытаться провести дебаты с еретиками на их собственной территории. Местом для этого был выбран город Ломбе, примерно в десяти милях к югу от Альби. Ломбе был типичным маленьким укрепленным городком, в котором преобладало сочувствующее дворянство из глубинки, и где еретики из великих соборных городов находили безопасное убежище. Он стал резиденцией одного из четырех катарских епископов Юга. В 1165 году, за сорок четыре года до того, как он пал перед крестоносцами, Ломбе стал ареной более мягкого противостояния. Пять южных епископов, семь аббатов и множество мелких церковников собрались вместе с большинством видных ортодоксальных мирян региона, включая Раймунда-Транкавеля, виконта Безье, и Констанцию, графиню Тулузы и сестру короля Франции. Перед ними с несколькими помощниками предстал некто Оливер, которого еретики назначили своим представителем. Допрошенный епископом Лодева, Оливер признался, что еретики отвергают авторитет Ветхого Завета и не одобряют крещение младенцев. Дальнейший допрос показал, что они считают греховным принесение клятв и