Вдруг Калли осенило: она поняла истинную причину их похода в бар с Леоном. Ей мгновенно сделалось жарко и захотелось скинуть жакет. Все дело заключалось в том, что принц решил провести собственное расследование, чтобы разузнать о ней побольше. Леон проверял ее, и Калли оставалось только догадываться, к каким выводам он пришел! Надо же было такому случиться, что именно тогда, когда она вела себя в нарушение абсолютно всех своих принципов, ей, оказывается, наоборот, следовало проявить свойственное ей благоразумие! С другой стороны, кто ему дал право судить о ней и том, как она работает, основываясь на ее поведении в тот вечер? Он же принц, а не священник и не наставник?

Калли решительно посмотрела на Леона:

– Тогда вам лучше не знать, что о вас говорит ваше собственное поведение, ваше высочество.

– Поскольку из нас двоих только ты собираешься заняться реставрацией картин Ренара, то, как веду себя я, не имеет значения. А вот твое…

– А зачем было вызывать меня сюда, если я уже провалила твой жалкий тест?

– Потому что, cherie, хотя ты и показала, что доверять твоим словам нельзя, а кроме того, открыто признала, что твоей целью является достижение известности, а значит, и денег, тем не менее, проанализировав за прошедшую неделю твои способности и возможности… – Леон говорил размеренно, делая паузы, будто наслаждаясь реакцией Калли, – я пришел к выводу, что лучшего кандидата для этой работы мне не найти.

Она была настолько потрясена смешением оскорблений и высокой оценки ее заслуг, что не смогла ничего ответить. Подождав минуту, Леон продолжил:

– Таким образом, я хотел бы нанять тебя. Но на одном условии. Известности ты не получишь. Ты вольна упомянуть о работе в своем резюме, но обсуждать мой заказ с кем бы то ни было не сможешь. На острове запрещено печатать что-либо обо мне и моих служащих, не относящееся к публичной работе, которая входит в мои прямые обязанности. Эту политику я провожу и в отношении информационных изданий всего мира. Так что все мои сотрудники, нынешние и бывшие, обязаны придерживаться этого условия. Всегда.

«Вот и объяснение отсутствия информации о нем в Интернете», – подумала Калли, озадаченная тем, что Леон считал свое условие крайне сложным для нее, но в то же время подначиваемая желанием напомнить ему о праве любого человека на свободу слова.

Она нахмурилась.

– Вчера ты намекал на то, что приобрел полотна Ренара для университета. Разве это не часть твоей общественной работы?

Леон раздраженно провел рукой по волосам. Он догадывался, что она начнет изворачиваться, пытаясь изменить ситуацию в свою пользу!

– Нет. Они куплены для моей частной коллекции. Для университета я приобрел на аукционе картину Гойи. Слава богу, ей реставрация не требуется.

Калли взорвалась:

– Значит, полотнами Ренара сможешь любоваться ты один? Очередное дорогое приобретение для личного удовольствия? Да?

Он не спеша отпил кофе и снова посмотрел на нее:

– Если тебе хочется так воспринимать мою покупку, то – пожалуйста.

– Ты опять солгал мне! – воскликнула Калли разгневанно.

– Ошибаешься. Я не лгал. И ни единым словом не упоминал о своих намерениях. – Леон равнодушно пожал плечами. – Ты сейчас начнешь утверждать, что для тебя имеет огромное значение, где будут висеть картины? Я правильно тебя понял?

– Конечно!

– Интересно! Насколько я помню, ты мне сказала, что ничто тебя не остановит, и ты в любом случае возьмешься за реставрацию полотен Ренара, если тебе предложат эту работу. Разве только…

– Что?

– Разве только ты опять не собираешься взять свои слова обратно.

Их взгляды пересеклись, и Калли почувствовала, что он бросает ей вызов. Внутренний голос подсказывал ей бросить все и убраться подобру-поздорову. Леон купил картины, чтобы хвастаться ими на светских раутах. Он обманщик и лжец. И ни один мужчина так не унижал ее… и так не манил ее к себе.

Но что ее ждет, если она уйдет? Пустой ежедневник и ворох счетов. Только станет еще хуже, поскольку шанс поработать над полотнами Ренара будет навсегда упущен. Неужели она из гордости отвергнет предложение и тем самым позволит Леону думать, будто не отвечает за свои слова? «Хотя какая разница, что он обо мне думает?» – мысленно отругала себя Калли.

Нет! Надо смотреть правде в глаза! Если она откажется, то, кроме нее самой, никто больше не проиграет. Леон быстренько наймет кого-нибудь другого, а она в очередной раз позволит богатому мужчине разрушить свои мечты. Ярость проснулась внутри Калли. Пусть Леон и его планы раздражали ее, но почему она не может воспользоваться сделанным им предложением?

– Хочешь, чтобы я начала работу прямо сейчас?

– Сначала мы должны подписать договор. Там обязательно будет пункт, согласно которому я смогу разорвать договор в одностороннем порядке, если ты нарушишь мои условия.

– Я готова, не вижу никаких препятствий.

– Тогда можешь приступать к работе уже днем. Калли вяло улыбнулась:

– В таком случае я хочу получить предоплату, чтобы я могла снять студию для работы…

– Снять студию? – перебил ее Леон с явным раздражением.

Она кивнула.

– Бог мой, зачем тебе снимать что-то? Ты же сама намекала на то, что дворец слишком большой и комнат тут предостаточно!

– Потому что… потому что я не представляю, как смогу работать и жить здесь при данных обстоятельствах.

Он хитро изогнул бровь.

– Каких таких обстоятельствах?

Ей стало еще жарче, и Калли пожалела, что завела этот разговор.

– Не придуривайся! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

– Если бы мы с тобой переспали, то я бы понял, та belle, о чем ты говоришь, но раз ты так убеждена, что мы не должны заняться любовью, то не вижу никаких проблем, d'accordi.

«Нет! Есть проблема! – подумала Калли. – Видеть твое красивое лицо изо дня в день! И слушать, как ты называешь меня та belle, то есть, если я не ошибаюсь, «моей красавицей».

– Прости, если я скажу «d'accord», значит – соглашусь?

– Да!

– Тогда d'accord. Твоя взяла. Я остаюсь здесь и работаю во дворце. Но мне нужно оборудование, материалы и… – Калли посмотрела на свой костюм. – Я ведь думала, что приеду на несколько часов, поэтому надо, чтобы мне прислали одежду из дома. Ты же не станешь отрицать, что она мне пригодится, пока я тут нахожусь? – выпалила девушка, не подумав о двусмысленности последней фразы.

– Понадобится ли тебе одежда в моем доме, покажет время, Калли, – протянул Леон чрезвычайно довольным тоном, специально называя ее по имени. А потом фыркнул. – Глупости, ничего не надо вести из Англии. Все, что требуется, тебе пришлют из Парижа, в том числе и новый гардероб.