Тропа, по которой теперь бежали преступники, была ограждена с двух сторон каменными заборами, проход между которыми постепенно сужался. В конце концов, он стал настолько узким, что беглецы оказались в западне. Один из них сумел перелезть через ограду, но второй, чрезвычайно тучный бандит сорвался с забора и теперь ждал нас с мрачным, чрезвычайно решительным выражением лица.

— Да здравствует анархия! Смерть мировой буржуазии! — выкрикнул он, когда мы приблизились на три-четыре шага и выстрелил себе в голову из револьвера.

Я склонился над телом и к своему глубокому сожалению констатировал смерть преступника. Оставив труп заботам присоединившихся к погоне констеблей, мы с Шерлоком и сержантом Тревером перемахнули через ограду и продолжили преследование. Беглый злоумышленник на наших глазах забежал в стоящий на самом отшибе двухэтажный коттедж и через несколько мгновений показался в окне второго этажа.

— У меня заложники! — закричал он на ломанном английском.

И действительно, в то же мгновение из дверей коттеджа выбежала насмерть перепуганная женщина, в отчаянии выкрикивающая нам, что в коттедже остались двое её малюток-детей.

Мы замерли на месте. Теперь всё решали секунды. Бесстрашный сержант Тревер, проявив инициативу, проник через задний вход на первый этаж коттеджа и, чудом не попавшись на глаза преступнику, сумел вывести из дома двух перепуганных детишек. Теперь, когда заложники были в безопасности, ваш покорный слуга, Шерлок Холмс и двое констеблей из нашей группы преследования решительно ворвались внутрь и за считанные секунды осмотрели оба этажа. Перед запертой изнутри двери в спальню на втором этаже вся наша команда остановилась, проверяя оружие и готовя его к последней схватке. Лишь Тревер остался на первом этаже, блокируя преступнику путь возможного отхода.

Один из констеблей где-то по дороге прихватил мощное двуствольное ружьё, заряженное, как оказалось, крупной картечью. Выстрел сразу из обоих стволов буквально распахнул дверь, и мы увидели дрожащего, закутавшегося в простыню бандита. Повинуясь приказанию Шерлока Холмса, преступник с поднятыми руками покинул своё укрытие и начал спускаться по лестнице, но тут удача в последний раз изменила ему.

Оступившись на сломанной ступеньке, он кубарем покатился вниз, но стоящий на страже в дверях первого этажа сержант Тревер, решивший, видимо, что анархист пытается бежать, впопыхах нашпиговал его свинцом, расстреляв по беглецу весь барабан своего револьвера. Когда злоумышленник докатился, наконец, до первого этажа, он уже был весь продырявлен револьверными пулями на манер решета.

Так трагически окончилась знаменитая Тоттенхэмская погоня. Один преступник покончил с собой, второй погиб, как все мы единодушно решили считать, в результате неосторожного обращении со своим собственным оружием.

— Не стоит утруждать нашего бравого сержанта Тревера идиотской бумажной волокитой в ходе служебного расследования. Будем считать, что преступник запутался в одеяле и случайно выстрелил сам в себя. Да-да, все шесть раз, — великодушно решил Шерлок Холмс, проявляя свой неизменный гуманизм и искреннее уважение к простому лондонскому «Бобби», героическому, но скромному стражу британского закона и порядка.

— Век Вам этого не забуду, мистер Холмс! — горячо возблагодарил моего друга сержант Тревер, уже предвкушавший бесконечные часы разбирательств и обвинений со стороны безжалостных ищеек Внутренней инспекции Скотленд-Ярда. — Обращайтесь ко мне с любыми просьбами, по любому вопросу, безразлично в рамках закона или далеко за ними!

— Не премину, дружище, обязательно обращусь, — успокоил взволнованного сержанта Холмс.

Как видите, у Шерлока Холмса есть просто врожденный талант заводить самоотверженных и бескорыстных друзей. А ведь иные завистники облыжно обвиняют моего друга в эмоциональной холодности и даже нелюдимости, но, как видите, абсолютно несправедливо!

И всё же, какая жалость, что ни одного из членов этой шайки анархистов, так и не удалось взять живым! И был ли среди них пресловутый Нестор Вольский, или мы вновь его упустили?

Передав тело убитого прибывшему к шапочному разбору инспектору Лестрейду, мы с Шерлоком в тяжёлом молчании и мрачном расположении духа отправились на Бейкер-стрит.

Последняя беседа у камина

В течение следующих дней Майкрофт Холмс предпринял чрезвычайные усилия к тому, чтобы избавить общественность Британии от излишних волнений и скоропалительных выводов по поводу эффективности работы Скотленд-Ярда в деле о Тоттенхэмской погоне. С лидером лондонских профсоюзов Сиднеем С. Брауном удалось договориться о том, что попытка покушения на фабрике Абрахама Шнурмана не станет достоянием гласности, тем более что сам Старина Браун не пострадал. Пуля лишь пробила лацкан его кожаного пальто, застряв в золотом портсигаре нашего признанного рабочего вожака.

Редакторы ведущих газет Британии получили для публикации отредактированную в офисе Майкрофта Холмса версию стрельбы на фабрике, состоящую в том, что двое латышских эмигрантов попросту пытались ограбить кассира. В роли кассира невольно выступил случайно застреленный на фабрике мальчишка-подмастерье. Клеветнические инсинуации отдельных жёлтых листков о том, что некоторые рабочие на заводском пострадали от «беспорядочного огня охваченной паникой полиции» привели к нескольким довольно поучительным судебным процессам против зарвавшихся щелкоперов.

Естественно, что о нашем с Шерлоком участии в Тоттенхэмской погоне британским газетам тоже было рекомендовано умолчать. Все заслуги по ликвидации банды грабителей были приписаны нескольким констеблям Скотленд-Ярда, некоторые из которых даже не принимали в ней участия. Что ж, такова доля частных сыщиков, усилия которых постоянно остаются в тени!

Лишь спустя несколько лет после этих трагических событий я решился опубликовать свои правдивые записки о них, в которых наконец-то пролил свет истины на это нашумевшее дело. Сейчас, когда в Европе бушует Великая война, моя публикация уже не вызовет ажиотажа публики на фоне героических свершений нашей армии и флота во имя мира на Земле.

— Как Вы догадались, Холмс, что Джек Фогель не имеет ничего общего с главарём анархистов Нестором Вольским? — спросил я однажды своего великого друга и соратника, когда мы в очередной раз беседовали у камина в моей квартирке на Бейкер-стрит.

— Это элементарно, Ватсон, — доброжелательно ответил мне Холмс. — Помните, как вёл себя Фогель при задержании?

— Не припоминаю ничего значительного, — недоуменно ответил я.

— Когда Фогель решил сдаться, он широко расставил руки в стороны и повернул голову в профиль, — напомнил мне