как вы сказали, Гектор Игоревич? – Полковник Гущин резко повернулся к нему.

– Небесная гора. А что?

Гущин молчал.

– Елена Краснова упомянула про сокровище, – заметил Гектор. – Бесценное сокровище. Его кто-то якобы искал, и всех прикончили. И она при смерти. Надо же, музейная «божья коровка» – и сокровище… Пиастррры!

В его серых глазах вспыхнули и погасли яркие синие искры. А Гущин внезапно вспомнил сплетню в кулуарах про полковника Гектора Борщова – Гектора Троянского. Мол, бывший элитный спецагент, экс-наемник – законченный авантюрист. Работал за крупный процент денежным вышибалой в интересах одиозного 66-го отдела.

– А Шалаево – это… – небрежно бросил Гектор.

– Заброшенная железнодорожная станция в шестидесяти километрах от Москвы, я выезжал как-то туда на разбойное нападение на водителей фур, – ответил полковник Гущин. – Место глухое, старая железнодорожная ветка больше не используется. Когда-то служила главным перевалочным пунктом у наркоторговцев из Средней Азии. Давненько.

– Краснова нас именно туда настойчиво посылала, – заметил Гектор. – По ее словам, кто-то еще там. Какое-то доказательство привез… Чего? Существования сокровища?

– Небесная гора, – полковник Гущин глянул на Катю, потом на Гектора. – Хан-Тенгри… я слышал о ней совсем недавно.

– А что случилось? – с любопытством спросила Катя. Она потихоньку приходила в себя после невероятных событий в родном Никитском переулке.

– Я вам расскажу, – полковник Гущин колебался, он явно хотел им предложить…

– Давайте рванем прямо сейчас в Шалаево, а, Федор Матвеевич? – Гектор его опередил.

По выражению лица Гущина Катя поняла: их планы с Гектором полностью совпали.

– Нельзя же не откликнуться на просьбу несчастной женщины о помощи, – продолжил Гектор. – Узнаем, кто ждет в Шалаево, и про доказательство. Ну, раз бесценное сокровище упомянуто…

– Ночью на месте окажемся, пробки. – Полковник Гущин еще колебался.

– Катенька, решение за тобой. – Гектор смотрел на Катю.

– Поехали в Шалаево! – воскликнула Катя. – Подумаешь, пробки, потерпим, доберемся и узнаем. Нельзя просто оставить все… Я, например, до сих пор не опомнилась толком. В случившемся на наших глазах – не просто неясность. Тайна!

– И у тайны имеются дополнительные странные обстоятельства, – заметил полковник Гущин. – Я вам по дороге расскажу о них.

Они дошли до Леонтьевского переулка, где Гектор припарковал свой черный «Гелендваген».

– Солидная машина у вас, Гектор Игоревич, в традициях конторы, – пошутил Гущин. – Пословица ваша конторская: «Кто как, а мы скромненько на „Гелендвагенах“». Да?

– Избавиться мне от тачки? Раздражает публикум? – усмехнулся Гектор, помогая Кате взобраться на пассажирское сиденье рядом с собой.

Полковник Гущин сел сзади, глянул в зеркало заднего вида на Гектора.

– Нет, зачем же? Она вам, Гектор Игоревич, чрезвычайно подходит, – ответил он.

Катя не вмешивалась в их пикировку. Гектор крепко взял ее за руку. Он выкрутил руль одним пальцем, вырулил с парковки, и они двинулись по вечерней Москве в Шалаево – навстречу неизвестности. По пути полковник Гущин сообщил им о событиях на дороге в подмосковных Липках, когда впервые услышал про Небесную гору.

Дело с убийством мигранта застопорилось. За сутки местные стражи порядка не сумели установить его личность. Они провели тотальный рейд на окрестных стройках ЖК, задержали десяток нелегалов, руководителям и прорабам показывали фотографию зарезанного в старой «Ладе», однако его никто не опознал. Следователь не стал слушать доводов разума и сомнений, он с ходу задержал обоих парней – тех, на ком обнаружили кровь убитого. Родители наняли мальчишкам адвокатов, те начали собирать улики в пользу невиновности подопечных. Следователь упирал на следы крови и на показания патрульных. Но против доводов следователя, как доложили полковнику Гущину, выступали факты, установленные криминалистами-экспертами и патологоанатомом при вскрытии трупа неизвестного. Ножевые раны оказались разной давности. Рану под левую лопатку потерпевшему нанесли, как и предполагал Гущин, первой, а рану в область шеи спустя примерно два часа. Именно она и оказалась смертельной. И еще имелась крупная нестыковка: машина «Киа», принадлежавшая отцу одного из задержанных парней, стояла прямо на бензиновой дорожке. То есть показания подростков о попытке погасить зажженное пламя, наехав на него колесами, полностью подтверждались.

Обо всем этом Гущин и поведал Кате и Гектору.

– Раз пацаны действительно старались загасить огненный бегунок к «Ладе», практически рискуя самим загореться и взорваться, зачем им было убивать мигранта? – спросил он сам себя в раздумье. – И еще деталь – «Лада» угнана накануне из двора в Калуге. Наши установили по базе данных. Принадлежит пенсионеру, он ранее сообщал об угоне. По-моему, не потерпевший мигрант ее угнал, нет. Его на «Ладе» перевозили раненого и потом в ней же добили. Тогда при чем здесь арестованные мальчишки?

– Мигрант сказал им про Небесную гору – Хан-Тенгри? – Гектор смотрел на Гущина в зеркало заднего вида.

– Получается, да. Еще он произнес слово «жегич». Что оно может значить?

– Понятия не имею, – ответил Гектор. – Федор Матвеевич, скиньте мне его фотографию посмертную. Я постараюсь разузнать о нем подробнее.

– Два звонка – три мейла? – улыбнулась Катя.

– Ага, – Гектор обернулся к ней. – Подключу кой-кого, они мне в покер должны, продулись в пух. Поживее дело двинется, чем у коллег полковника из Липок.

Он продиктовал Гущину номер своего мобильного. Тот отыскал в медиатеке фотографию, присланную ему криминалистом-экспертом. Поколебался секунду – а надо ли? – но отправил Гектору снимки мертвеца.

Они медленно ползли в потоке машин по столичным пробкам. На проспекте Гектор остановился у кофейни, вернулся быстро с картонными стаканами в подставке.

– По нашей традиции мятный капучино – тебе. – Он протянул Кате стаканчик. – Мне двойной эспрессо. Федор Матвеевич, вам я взял макиато и эспрессо. На выбор.

Он протянул оба стакана Гущину.

– Гектор Игоревич, спасибо, но я…

– Не нарушать же нашу с Катей традицию, – Гектор Троянский лучезарно ему улыбнулся.

Полковник Гущин подарок принял. Поймал себя на мысли – он пока не знает, как ему относиться к полковнику Гектору Борщову. Этакий симпатяга! Но что он за человек? Судьба столкнула их в Никитском переулке. И они невольно стали соратниками в странном деле, имеющем весьма зыбкие, неопределенные контуры. Он реагировал на Гектора осторожно.

Вырвались за МКАД, пробки лишь усилились. Окрестностей Шалаево они достигли около одиннадцати. Гектор вбил в навигатор название заброшенной станции. Полковник Гущин совсем не помнил местности – вечность прошла с его выезда на разбой в Шалаево. Они медленно двигались вдоль заброшенной железнодорожной ветки, свернув с шоссе на разбитую бетонку. Навигатор не помогал. Мрак окутывал округу, угадывались лишь смутные очертания: разрушенная платформа станции, за ней темный лес, с другой стороны – пустырь. Они миновали станцию, бетонка перешла в грязный проселок.

– Что, если Красновой стало плохо, и она сама выпала из окна? – заметила Катя. – Все сказанное ею мы могли бы счесть бредом, но к чему тогда отнести слова мигранта из Липок? Федор Матвеевич, а Липки далеко отсюда?

– Совсем в другой стороне, километров сто к востоку от Шалаево, – ответил Гущин.

Он устал до крайности. Ловил себя на мысли: ему уже вообще