Шалаево и приказал немедленно вызвать на место происшествия дежурную опергруппу из ближайшего отдела полиции.

– Насчет слабительного у меня есть одно соображение, – объявил Гектор тихо. – Но пока помолчу. Интересны мне выводы криминалистов и патологоанатома. Федор Матвеевич, а вы видите его живот?

– Метеоризм, газообразование, вспучивание после такой дозы слабительного – если он его действительно принял. – Полковник Гущин чуть отвлекся от разговора с дежурным, а затем снова начал раздавать цеу подчиненным.

Гектор отошел от тела, он светил в заросли бурьяна фонарем.

– Ржавое корыто для бетона, кирпичи… а здесь арматура, железок полно, – показал он притихшей Кате. – Любой предмет мог стать подручным средством для убийства. Или же…

– Что, Гек? – спросила Катя.

– Убийца принес оружие с собой. Заранее подготовился к встрече на развилке.

– Еще один мигрант убитый у нас, неопознанный, без документов. – Полковник Гущин закончил разговор и снова наклонился над трупом, осматривал и ощупывал кисти и ладони мертвеца. – Мозоли у него, в отличие от убитого в Липках. У того руки интеллигента. А этот вроде как работяга.

– Дехканин? – криво усмехнулся Гектор. – Нет, Федор Матвеевич, не похож он на хлопкороба с братского Востока.

– А на кого, по-вашему, он тянет? – спросил Гущин.

Но Гектор промолчал. Он снова о чем-то размышлял, прикидывал различные версии и догадки в уме, пока не озвучивая их.

Глава 7

Дорога на работу

Катя и Гектор вернулись в Москву в четыре утра. Полковник Гущин остался в Шалаево вместе с криминалистами и следственно-оперативной группой. Труп незнакомца увезли в местный морг, Гущин планировал лично присутствовать на вскрытии. Полицейские обследовали барак и прочесали окрестности. И не нашли ни улик, ни доказательств, указывавших на убийцу.

На Фрунзенской набережной Катя и Гектор расстались на пороге Катиной квартиры.

– Спи, отдыхай, невероятный вечер нам с тобой выпал, да? – Гектор смотрел на Катю. – Я хотел отметить начало твоего отпуска и свободы в ресторане, а мы с тобой, Катенька, опять влипли в историю. Ты ведь уже не бросишь это дело – по глазам вижу. И я тоже. Ты спи, а я кое с кем встречусь – делопуты наши выползают из закрытых «клубков» на рассвете, продувшись в пух. Я нагряну – они мне должны. Надо навести справки и для начала установить личности обоих покойников. Полиция чухается до сих пор с идентификацией.

– Гек, тебе тоже надо спать, хоть иногда! – сказала Катя. Если честно, она валилась с ног – столько всего страшного произошло!

– Катеныш, за меня не тревожься. Я в норме. Ты проснешься, а я уже рядом с тобой и с новостями, – Гектор мягко улыбался.

Он уехал. Катя приняла горячий душ и рухнула на постель.

Небесная гора… Отправляйся с ним вместе туда…

Словно чей-то голос настойчиво, властно шепнул ей на ухо, когда Катя уже погружалась в сон. Она взяла мобильный, лежавший рядом с подушкой. Набрала в поиске «Хан-Тенгри» и увидела много фотографий. Она листала их: если Хан-Тенгри такова на снимках, сколь великолепна она должна быть в реальности! У Кати появилось предчувствие: они с Гектором на пороге очень важного, главного в их общей судьбе. Но некие невероятные, загадочные, пугающие события – впереди. Тайна? Опасность? Шок и трепет!

Она спала и не слышала: Гектор вернулся спустя полтора часа, сам открыл дверь (ранее он вручил Кате ключи от своего дома в Серебряном бору, а она отдала ему вторые ключи от своей квартиры). Он успел побывать в круглосуточном супермаркете и на рынке – уже в пять утра у торговцев, выкладывавших товары, можно приобрести все необходимое: фрукты, овощи, цветы. Гектор бесшумно прошел по коридору, стараясь не потревожить Катин сон, загрузил картонные сумки с едой в холодильник. Оставил и на пороге спальни сюрприз для Кати.

Ее волосы разметались по подушке, дыхание было ровным. Гектора захлестывала волна нежности к ней. Он смотрел на нее, спящую, долго. Затем повернулся и столь же бесшумно покинул квартиру.

Катя проснулась в десять. Встала и увидела на пороге спальни коробку с белыми орхидеями. Их и привез Гектор. В цветах она нашла от него записку:

Своей прекрасной розе с веткой миртовой она так радовалась. Тенью волосы ниспадали ей и на спину. Если все же ее мог коснуться я! Меж стеблями свежераскрытых цветов я положил ее… Я поступлю как велишь; желание влечет меня под верх венечный…[6]

Архилох, античный поэт, любимый Гектором Троянским, как и Гомер. Катя спрятала лицо в белые орхидеи. В дверь раздался звонок – она полетела открывать Гектору. Он не воспользовался своим ключом, хотел быть встреченным ею на пороге.

– Привет, как обещал. Ты проснулась – я здесь.

Он переоделся в черный костюм и белую рубашку. Галстука нет, ворот расстегнут. «Значит, успел и домой заглянуть, – отметила Катя, – неугомонный. Сто дел разом…»

– Гек, спасибо за орхидеи. Мои любимые, белые. Где ты их взял на рассвете? – спросила она.

– Я тебе звезду с неба достану, не только цветы.

Он не улыбался, он был серьезен. Смотрел так, что у Кати внутри все переворачивалось. Вдруг, решившись, шагнул к ней вплотную.

– Гек, Гек… Пойдем завтракать. – Катя старалась удержать его, иначе они… Стихами любимого грека он высказал ей то, о чем думал уже постоянно, неотступно, а она пока не разрешала ему выразить вслух.

Он все смотрел на нее. Опустил по привычке взор, усмехнулся – нежность, боль, свет, печаль, тьма, жажда… Нет, нет, все еще нет, от ворот поворот, отвергаешь пока… понял… Ждать, ждать еще… Пока не заживет у меня…

Храня молчание, за тобою вслед иду, Милая, не отвергай! В богатом травами саду причалю…[7]

– Гек, ну пожалуйста, замечательный мой, Гектор Троянский! – Катя сама коснулась его сумрачного лица, заглядывая в глаза.

– Ладно, понял. Весь в твоей воле. Итак, первый пункт нашего плана – завтракневопостель! – объявил он хрипло, театрально своим изменчивым голосом. – В супермаркете плюшек набрал с корицей, с пылу с жару, яблочный штрудель, ягодки – тебе. И котлет свежих, и суп!

Суп – мне.

– Конечно, тебе, – Катя улыбалась, чувствуя – они миновали порог в бурном водовороте. – Лишь ты ешь утром борщ и свой ужасный суп с перловкой.

– Тебе – клубнику. Я ж в командировках приучен – суп-концентрат в любое время суток.

На кухне он подошел к кофемашине. Катя доставала из пакетов готовую еду, накрывала на стол. Поставила и орхидеи, любовалась ими.

– Новости есть, – объявил Гектор. – Не хотелось мне с грустного начинать. Но ты должна знать. Краснова умерла.

– Она умерла? Из-за падения? – Катя обернулась от стола.

– Ее вчера повезли в Склиф, она скончалась в приемном покое. Я звонил в Склифосовского рано утром, навел шорох, мне сказали: предварительный диагноз – острая сердечная недостаточность. Ну, естественно, предстоит вскрытие.

– Сердечный приступ у нее? – Катя раздумывала. – Гек, она точно сама упала из окна, раз у