Когда миссис Грабовски снова подняла на него глаза, Аполлон протянул ей две книги в твердых обложках.

– Я их не заметил, когда просматривал ваши книги в первый раз, – сказал он.

Она посмотрела на обложки и мысленно произнесла названия.

– Они имеют ценность? – спросила она.

Миссис Грабовски очень внимательно смотрела ему в глаза.

– Незначительную, – сказал он.

Если бы он попытался купить только одну книгу, миссис Грабовски поняла бы, что она стоит серьезных денег, но вторая – потрепанный и непримечательный триллер – служила маскировкой для «Полей пламени». Аполлон научился этому трюку у старых книжников много лет назад. В глубине души он ненавидел такие поступки, поэтому решил, что делает это для своего еще не рожденного ребенка.

«Я стараюсь для ребенка», – сказал он себе. И эти слова облегчили его совесть, как алоэ, приложенное к легкому ожогу.

– Я могу предложить вам пятьдесят долларов, – тихо сказал Аполлон.

– За каждую? – спросила миссис Грабовски, и ее голос дрогнул.

Аполлон потянулся за бумажником.

– За обе, – сказал он.

Он подождал, когда она кивнет и возьмет наличные.

Игорь вернулся из соседней комнаты, сжимая в руке телефон.

– Вы гордитесь собой? – спросил он. – Обманывая старую вдову?

Миссис Грабовски сжала руку с купюрами в кулак и ударила им Игоря.

– Не говори так! Здесь больше денег, чем твой отец дал мне за многие годы.

Игорь не обратил ни малейшего внимания на ее атаку и слова.

– Вы знаете, что это правда, – заявил он, усмехаясь. – И я знаю.

Аполлон взял обе книги под мышку, и миссис Грабовски проводила его до входной двери, Игорь плелся за ними.

Аполлон переступил через порог и зашагал по тротуару. Повернувшись, он увидел, что в дверях стоит Игорь. У него за спиной миссис Грабовски считала полученные деньги. Аполлон не мог понять, удовлетворена она или все-таки подозревает, что ее обманули.

– Это бизнес, – сказал Аполлон. – Бизнес и ничего больше.

– Дьявол любит прятаться за крестом, – сказал Игорь и закрыл входную дверь.

Когда входишь в ресторан «Були», возникает ощущение, будто ты попал в пряничный домик. Он находился на Дуэйн-стрит, в изысканном квартале Манхэттена и совсем рядом с центром Нью-Йорка. Внешняя часть здания, бледно-абрикосового цвета, с простой деревянной дверью со стеклянными панелями, указывала на то, что Нишель выбрала приятное место. Но, когда Аполлон вошел в вестибюль, он обнаружил, что его со всех сторон окружают яблоки. Горы спелых красных яблок лежали на встроенных полках, уходивших к самому потолку, и его окутал их аромат. Дверь со стороны Дуэйн-стрит закрылась у него за спиной, и Аполлон почувствовал себя так, словно оказался в маленьком коттедже, неподалеку от заросшей тропинки в темном лесу. Он стоял, не в силах пошевелиться и вдыхая свежий аромат яблок. И, если он принес с собой неприятные воспоминания, оставшиеся после сделки с миссис Грабовски, эта комната позволила ему почувствовать себя очищенным.

Еще одна дверь вела из фойе в длинный узкий зал с мягкими креслами и крошечными столиками. Шесть небольших люстр свисало с деревянных балок, но они давали совсем мало света. Шторы, закрывавшие окна, выглядели роскошными, как свадебные платья. Весь зал был погружен в изысканный полумрак, словно маленькая гостиная знаменитого особняка.

И тут же, инстинктивно, Аполлон проверил, что у него на ногах – кроссовки или туфли, и переместил свою большую сумку так, чтобы она оказалась у него за спиной. В зале сидело несколько человек, которые дожидались, когда их отведут за столики, но Эммы и Нишель среди них не оказалось. За темной деревянной стойкой Аполлон увидел метрдотеля – высокого мужчину в сшитом на заказ синем костюме, – он смотрел вниз, на монитор, который странным образом освещал его лицо с заострившимися чертами. Когда он поднял глаза, чтобы приветствовать Аполлона, они оказались в тени. Кроме того, рот также был погружен в темноту, и Аполлон не смог разглядеть его губы. Он казался скорее мерзким, чем галантным.

– Стандартный сороковой?

Совсем не то, чего Аполлон ожидал. Он поставил сумку на пол и показал пустые руки. Если они не намерены его впускать, это будет самым странным отказом из всех, о которых он слышал.

– Нишель Мюррей? – ответил Аполлон.

Метрдотель быстро кивнул, повернулся и вышел в дверь, которая находилась у него за спиной. Аполлон посмотрел на других гостей, которые находились в зале – едва заметные силуэты в кожаных креслах. Через мгновение метрдотель вернулся с пиджаком и помог Аполлону его надеть.

Затем метрдотель, зажав под мышкой меню, жестом предложил Аполлону пройти вперед и повел его через зал мимо остальных клиентов. Сводчатый потолок обеденного зала был покрыт листами восемнадцатикаратного сусального золота, а поверх – лакированным двенадцатикаратным белым золотом, из-за чего казался эластичным, точно замша. На полу, выложенном бордовым камнем, лежали персидские ковры. Если вестибюль казался лесным коттеджем, а комната ожидания – гостиной с призраками, то обеденная зона походила на огромный зал средневекового замка. Все это лишь усиливало фантастическую атмосферу ресторана. У Аполлона возникло ощущение, будто он следует из одной страны в другую, а не переходит из комнаты в комнату. Если бы он увидел стражников в полных доспехах, это его ничуть бы не удивило. Более того, когда метрдотель подошел к нужному столу, там сидела королева. Эмма Валентайн, слишком беременная, чтобы встать. Аполлон наклонился ее поцеловать.

Нишель встала и обняла Аполлона.

– Вот и он, – сказала она. – Отец невесты.

Эмма улыбнулась и наклонилась вперед.

– Ты несносна, Нишель, – сказала она.

Нишель не отпускала Аполлона, продолжая цепляться за его левую руку, и он понял, что она пьяна. Более того, она едва держалась на ногах. На столе стояла бутылка белого вина, наполовину пустая. У тарелки Эммы он заметил бутылку «Перье», пустую на две трети. И три маленьких тарелки с закусками: устрицы, грибы и еще какое-то блюдо, которое он не узнал. Скатерть выглядела как несвежая простыня.

– Неужели я так сильно опоздал? – спросил Аполлон.

– Мы пришли раньше, – ответила Эмма.

Нишель показала на Эмму.

– Лучший способ быстро оказаться за столиком – это привести с собой женщину на девятом месяце беременности.

– Тридцать восемь недель! – сказала Эмма.

Нишель небрежно махнула рукой.

– Математика ничего не значит для нормальных людей. Ты на девятом месяце беременности.

Аполлон сел рядом с Эммой, напротив Нишель. Не успел он устроиться на стуле, как к нему подошел официант и наполнил его бокал, а также долил вина Нишель и газированной воды в стакан Эммы. Он не стал спрашивать, принести ли им еще бутылку вина, просто приподнял пустую, и Нишель указала на него пальцем.