— Называй как хочешь, — согласился Питер. — Но это все цветочки по сравнению с тем, что сделал ты. Я хочу сказать, твоя шалость с «Уолстон Индастриз» была махинацией чистой воды, которую в другом месте даже назовут мошенничеством в особо крупных размерах.

У Дэнни перехватило дыхание. Со дня его краткосрочного «заимствования» одного миллиона семисот пятидесяти тысяч долларов со счетов компании прошло уже больше двух лет, и он успел успокоиться, считая себя в безопасности. Он взял себя в руки и ответил по возможности убедительно:

— Финансы компании, которыми я управляю, дважды в год проходят аудит, Питер. И никаких вопросов никогда не возникало…

— Знаю, знаю, — ответил Макинтайр. — Никто не проделывает таких фокусов, как старина Дэн. К моменту очередной аудиторской проверки у тебя уже все было в полном порядке. Ты уже «купил» фирму «Уолстон Индастриз» и успел ее благополучно сбросить…

— С выгодой для компании, заметь! — перебил Дэнни.

— Номинально, мой друг, номинально, — огрызнулся Питер. — По любопытному совпадению, прибыль составила ровно столько, сколько набежало процентов за те шесть дней, что деньги находились у тебя. Я, конечно, тупой иноверец, но я никак не возьму в толк, что помешало тебе, с твоими талантами, наварить на этом больше прибыли?

— К чему ты клонишь? — спросил Дэнни.

— Мне жутко интересно узнать, какую цель преследовал ты, когда это делал. На что-то же тебе эти деньги понадобились! И мое ненасытное любопытство велит мне допытаться, на что.

— А что, если мне срочно понадобились ликвидные средства, чтобы покрыть временный дефицит? Хотя у тебя все равно нет никаких доказательств.

Макинтайр не спешил. Он хотел насладиться этим мигом, как последней каплей марочного портвейна.

— Подозреваю, компьютерная грамотность еще не пришла на Уолл-стрит, Дэн. Эти бедняги-аудиторы проверяют по старинке только распечатки. Им и невдомек заглянуть в святая святых твоей базы данных.

— Ты что же, опустился до того, что залез в мой персональный компьютер? — Дэнни рассвирепел.

Макинтайр нисколько не смутился.

— К счастью для компании — да, — сказал он. — Мне не нужно тебе говорить, что стало бы, если бы о твоих проделках стало известно Комиссии по ценным бумагам. Не только с тобой, но и со всей конторой. С уважаемым бизнесом, основанным задолго до того, как твои предки мучились морской болезнью на острове Эллис.

Он помолчал.

— Именно поэтому я и хотел уладить этот вопрос без огласки, — сказал он. — Кстати, об этом знают пока только мой отец и дед. И доверили мне побеседовать с тобой от их имени.

— О чем? — спросил Дэнни.

— Тебе, возможно, будет трудно это понять. О нашем добром имени. Вот наше предложение, мы считаем его справедливым и абсолютно не подлежащим обсуждению.

Дэнни, затаив дыхание, ждал, что скажет Питер. Тот мерил шагами просторный кабинет, как спортсмен, разогревающий мышцы перед решающим стартом.

Остановившись в дальнем углу, он, не повышая голоса, объявил:

— Ты продаешь нам свой контрольный пакет в «Макинтайр энд Аллейн» из расчета пятьдесят центов за доллар.

— Неслыханно!

— Согласен, — с притворным сочувствием вздохнул Пит. — Можешь мне поверить, Дэн, я бился за тебя изо всех сил. Отец на самом деле не хотел давать и двадцати пяти.

Дэнни остолбенел.

Макинтайр продолжал:

— Хочешь подумать? Минут пять-десять?

— Что, если я откажусь?

— Ах, в этом-то вся и прелесть: у тебя нет выбора. Фирме «Макинтайр энд Аллейн» в худшем случае грозит потеря репутации. Ты же, милый мой, рискуешь оказаться в кутузке. Улавливаешь разницу?

Дэнни рухнул в свое кожаное кресло. Немного посидел с закрытыми глазами, потом вздохнул.

— Хорошо, готовь бумаги, я их подпишу. Только, будь добр, выметайся побыстрей из моего кабинета!

— Конечно, Дэнни, конечно. Документы будут готовы завтра к одиннадцати, и мы были бы тебе крайне признательны, если бы к двенадцати ты покинул наш офис. Почту мы тебе, естественно, будем пересылать.

Пит снова заулыбался и протянул на прощание руку:

— Да, мне немного боязно оставлять тебя одного. Давай я угощу тебя стаканчиком? Я хочу сказать, если ты сделаешь какую-нибудь глупость — ну, скажем, выпрыгнешь из окна или еще что-нибудь, — весь уговор, считай, насмарку.

Дэнни схватил со стола золотые настольные часы — подарок ему от фонда — и что было мочи запустил в Питера Макинтайра. Он промазал — часы с грохотом ударили в стену.

— Не беспокойся, Дэн, — как ни в чем не бывало улыбнулся Макинтайр. — Стену мы поправим. Спокойной ночи, старик.

Полагаю, любой другой, оказавшись в моем положении, бросился бы с моста в реку. Но я, как ни странно, испытывал вовсе не отчаяние, а, напротив, некое облегчение. Господь покарал меня за деяние, которое иначе как грехом назвать было нельзя. Пускай мотивом моих действий было спасение Бней-Симха от последствий мошенничества Шифмана; пусть причиной, почему я не сразу вернул эти деньги, был семидневный траур по отцу, когда я не мог никуда отлучиться. Все равно, даже если бы я взял эти деньги всего на тридцать секунд, это было бы не меньшим преступлением.

Посему я не стал ни топиться, ни топить свои печали, а прямиком направился в маленькую хасидскую синагогу в Бронксе, где в последнее время стал завсегдатаем. Я знал, что даже в этот поздний час там непременно будет один или два человека, погруженных в Библию, и я смогу к ним присоединиться. Один из них, ребе Шломо, каким-то образом почувствовал, что со мной творится неладное.

— У тебя неприятности, Данилех?

Я только пожал плечами, но он принял это за утвердительный ответ.

— С женой поссорился? — Я помотал головой. — Со здоровьем нелады?

— Нет.

— Денежные дела? — не унимался он.

Чтобы не быть невежливым, я ответил:

— Вроде того.

— Послушай меня, Данилех, — сочувственно произнес старик. — Я, конечно, не Ротшильд, но, если тебе нужно несколько долларов, я бы мог тебя выручить.

— Вы очень добры, ребе Шломо, — ответил я. — Но что мне сейчас нужно, так это ваше общество. Может, почитаем что-нибудь из Исайи?

— Отлично, пусть будет Исайя.

Нас было трое или четверо. Мы бодрствовали всю ночь, отрываясь от чтения лишь для того, чтобы попить чаю. После утренних молитв я наконец нашел в себе силы вернуться домой и без страха думать о будущем.

На автоответчике мигала лампочка. Сообщение было только одно: «Пожалуйста, позвоните декану Ашкенази в Еврейский университетский колледж».