на всём флоте, заставив экипажи лишний раз побегать, наводя блеск и сияние в самых глухих уголках кораблей. Потом вспомнил — и загрузил вычислитель флагмана на три часа работ расчетом точки встреч, согласно исправленному плану мобилизации. Звонила Злата — собственно, она хотела уже прощаться, но, узнав, что этот расчёт ещё только на первом прогоне в машине, кинула в него свою обычную, то ли шутку, то ли колкость, и оборвала связь, даже не поговорив, как следует. Тардеш сам попытался связаться с «Отражением», но весь экипаж оказался заколдован немотой, и только с помощью семафорной азбуки, радист объяснил, что их пассажирка запретила выходить на связь до окончания вычислений, угрожая обратить провинившихся — в лягушек. Тардеш, улыбнувшись, кивнул, и связался с Бэлой, осваивающим вожделенный «Шайтан».

Они много поговорили, делясь впечатлениями, пока не раздался сигнал вычислителя, что расчет закончен. Тардеш проверил его, на глазах у Бэлы внёс новые корректировки (ни одна машина не совершенна!), и отправил на второй прогон.

Разминая затёкшую спину, он ещё раз прошелся по дворцу, правда, его ещё меньше куда пустили, но он увидел с верхних этажей похоронную церемонию и погребальный костёр во дворе.

Во время странствий он случайно зашел в завешанный красными флагами угол дворца. Стоявшая там охрана, на удивление — попыталась задержать его, но Боатенгу стоило хмыкнуть за углом и передёрнуть затвор незаряженного автомата, как они оставили эту затею. Драгонарий с интересом проследовал дальше — тут траур явно не праздновали.

— О, драгонарий-доно! — незнакомый голос. Обернулся. В разноцветных одеждах стоял тот самый жених принцессы, который разбил свой корабль в день встречи.

— Господин Тоестьхакамада?

Следовавший за женихом пожилой демон, в котором Тардеш узнал командира авангарда, схватился за мечи, но сам его хозяин только рассмеялся:

— Это вы придумали мне это прозвище. Просто «Хакамада». «Тоесть» означает «то есть» — я оговорился тогда на космодроме. Обычно я предпочитаю своё детское имя — Эйро Кирэюмэ.

Тардеш повернулся к нему лицом, с интересом наклонив голову:

— «Детское имя»? Вы, как сиддхи, берёте новое имя в совершеннолетие?

— Не всегда. А вы — нет?

Тардешу было неприятна ассоциация этой беседы с разговорами с принцессой, и он проследовал мимо Эйро в другую половину дворца. Демон, неслышным шагом поспешил пристроиться рядом.

— В Республике по совершению Подвига Зрелости достойный муж получает соответствующее его заслугам прозвище, которое ценится больше, чем настоящее имя.

— Да, признаться, весьма забавно бывало переводить имена некоторых ваших деятелей...

— Сыны Амаля считают, что добрая шутка над полководцем перед боем прогоняет завистливую неудачу. Поэтому нет ничего зазорного в смешном прозвище. Хотя, менторов, инициирующих воспитуемых дурацкими кличками, я бы отправлял копать шахты на самых заледенелых мирах.

Эйро заискивающе засмеялся. Тардеш косо посмотрел на него:

— А почему вы не на похоронах?

— Увы, я — последнее лицо, которое бы хотели видеть на этих похоронах.

— Вы же жених дочери императора?

Он опять неприятно засмеялся:

— Как бы вам сказать правильно, в каком качестве я «жених»... Ну вы видели принцессу?!

Тардеш остановился:

— Ваша невеста — одна из самых красивых женщин, что мне доводилось видеть. Не понимаю, чем вы недовольны.

— Да, да, на лицо-то она смазливенькая. Просто, мне, на самом деле, ещё до нашей встречи на космодроме удалось попробовать характера и тяжелой руки моей невесты. Скажем так — в весьма неприятных обстоятельствах, что не прибавило бы любви ко мне и у более скромной женщины, не то, что такой гордячки. Её вообще хотели отослать из Империи, чтобы не позорила царствующую семью, слышали? Но решили выдать замуж за меня.

— Чем вы так ценны, что вам дарят императорскую дочь?

— О... «дарят»... скорее меня дарят ей. Наместник портового города Нагадо — самого богатого города Севера и Восточного побережья — к вашим услугам.

— Нагадо? — драгонарий посмотрел в глаза командира авангарда стоявшего за спиной наместника: — «Ополчение города Нагадо» — это ваши части?

— Да, и большая часть вашего авангарда. Мой наставник в воинской науке — господин Макото Мацукава имеет честь быть вашим генералом.

Генерал ещё раз поклонился драгонарию. Тот отвел глаза. Забавно. Мозаика складывалась в преинтереснейшую картину...

— И вы переживаете из-за потерянных войск? Не волнуйтесь, в Армии Республики высшим достоинством полководца считается умение беречь жизни своих солдат — даже союзников.

Эйро хмыкнул:

— Да пользуйтесь моими солдатами столько, сколько вам необходимо. Считайте это... частью извинения за тот неприятный инцидент на космодроме.

— Очень великодушно с вашей стороны подарить мне уже подаренные вашим императором войска, — не удержался драгонарий.

— А что делать? — разведя руки, нашелся ушлый демон: — Я сейчас в таком положении, что даже свадьбой своей не могу распоряжаться.

— Странны обычаи на вашей планете, что жених недоволен красавицей-невестой. Да ещё из семьи правителя планеты.

Демон, к удивлению, фыркнул и отвернулся:

— Да, наверное, и правда, я выгляжу сущим дураком в ваших глазах. Но, тут просто есть один «нюанс» (он сказал это слово на языке Амаля, эффектно повернувшись лицом к гостю), — среди наших традиций есть форма супружества, когда не жена приходит в дом мужа, а муж навещает жену, живущую в доме родителей. У простой черни это так и происходит — мужчина прилетает только на ночь, а днём свободен. И многие даже мечтают о таком браке. Но так как моя невеста — дочь Императора, и её дом — Столица, то это означает, что именно её желания будут диктовать, достоин ли я присутствовать при дворе, или должен прозябать в необъявленной ссылке в своём городе. Это ограничение, знаете ли, очень сильно связывает мне руки, как управителя провинции.

— Остроумное решение, — прокомментировал его признание Тардеш, и, прибавив шагу, скрылся от назойливого спутника в длинных коридорах дворца...

На следующее утро, он, проснувшись, наступил на злосчастную схему, которой хвастался перед Бэлой. Выругавшись, он запустил несчастный листок с именами и связями в открытое окно, где лишившаяся магической защиты бумага рассыпалась тонким пеплом в неяркой вспышке. По-прежнему, так необходимые перед третьим прогоном принц и император отказывались с ним встречаться, зато принцесса прислала письмо, которое Тардеш, не понимая иероглифов, не читал, и, справедливо опасаясь, что может