Я сожалею, что не сняла свое свадебное платье примерно после пяти. Я хотела насладиться его ношением, поскольку это единственный случай, когда я могу это сделать. Но ярды ткани занимают большую часть заднего сиденья, обволакивая мою талию и ноги.

Оливер одаривает меня веселой улыбкой, но ничего не комментирует. Он осторожно помогает мне выбраться с заднего сиденья, как только мы подъезжаем. Мы летим на частном самолете «Кенсингтон Консолидейтед», на котором я раньше летала всего один раз.

Работники в форме суетятся вокруг, загружая в самолет наш багаж и проводя последнюю проверку безопасности. Я поднимаюсь по четырем ступенькам, ведущим внутрь самолета, обозревая роскошную обстановку.

Я бросаю свою сумку на диван и подхожу к креслу у окна, сбрасываю каблуки и выглядываю наружу. Оливер отказался сказать мне, куда он везет меня в свадебное путешествие, так что мне пришлось гадать, что взять с собой. Это отражено в четырех чемоданах, которые выносят из машины.

Оливер поднимается в самолет несколько минут спустя.

— Мы вылетаем через пару минут.

— Ты можешь передать мне мой телефон? — Спрашиваю я, указывая на свою сумку. — Я хочу сфотографировать самолет.

— Зачем? — Спрашивает Оливер, выглядя удивленным, когда хватает мою сумочку и начинает рыться в ней.

— Ты видел это? — Спрашиваю я, зарываясь пальцами ног в мягкий ковер.

— Что это?

Я оглядываюсь и вижу, что он держит маленькую бархатную коробочку, которую я положила в свою сумку перед уходом с нашего приема. Я прикусываю нижнюю губу, не уверенная, как он отреагирует.

— Твой папа подарил их мне, когда мы уходили. Они принадлежали твоей маме.

Он открывает коробку, затем быстро закрывает ее.

— Да, я узнаю их.

— Я не обязана их носить…

— Нет, ты должна. Она бы хотела, чтобы ты это сделала.

Я не говорю Оливеру, что это именно то, что сказал его отец. Я наблюдаю за борьбой эмоций на его лице, когда он снова и снова вертит коробку в руках, прежде чем осторожно положить ее обратно в мой чемодан.

— Может быть, он тоже сожалеет, — шепчу я.

Оливер пожимает плечами, но движение скованное. Он подходит и передает мне мой телефон, затем садится напротив и смотрит в окно. Самолёт начинает двигаться, поворачивая к взлетно-посадочной полосе.

Я не утруждаю себя разблокировкой телефона или фотографированием. Оливера окружает меланхолия, которая, как я предполагаю, имеет прямое отношение к его родителям. Я никогда не ценила своих собственных маму и папу больше, чем сейчас. Они оба были на моей свадьбе. Оба поддерживали, даже зная, как начались наши отношения. Сегодня у Оливера этого не было. У него этого давно не было, если вообще было.

— Ты собираешься сказать мне, куда мы направляемся?

Я с облегчением вижу, как он улыбается, прежде чем взглянуть на меня.

— У этого дома впечатляющая архитектура, — говорит он мне.

Я закатываю глаза, затем смотрю в окно, как взлетает самолет. Как только мы выравниваемся, я встаю.

— Я собираюсь переодеться.

Единственный раз, когда я летала на частном самолете, был, когда я сопровождала Оливера в рабочей поездке в Чикаго. Ашер и еще один сотрудник «Кенсингтон Консолидейтед», Скотт, были с нами, и полет был коротким. Я заглянула в заднюю спальню, но не задержалась.

В задней спальне самолета расположена кровать размера «кинг-сайз», расположенная по центру с окнами по обеим сторонам с кремовыми и золотыми акцентами. Если бы не периодическое бурление в животе и не облачность за окнами, я бы и не подозревала, что эта спальня находится в воздухе.

Секунд тридцать я борюсь со спинкой своего свадебного платья, прежде чем позвать Оливера на помощь. Он, вероятно, будет ворчать по этому поводу, но я не хочу рисковать, порвав ткань.

Несколько секунд спустя я слышу, как он входит в спальню.

— Что ты имеешь против платьев с молниями? — спрашивает он, его руки находят пуговицы, скрепляющие мое платье сзади.

— Я не разрабатывала дизайн платья. Спроси Скарлетт.

Я не говорю ему, но Рози, Рейчел и Эйприл потребовалось полчаса, чтобы надеть на меня это платье. Мне также следовало попросить их помочь мне выпутаться из него, но мне понравилась идея уйти в моем свадебном платье. Я даже была не против заняться в нем сексом, но это выглядит маловероятным.

Оливер молчит, пока мое платье постепенно ослабевает.

— Ты счастлив? — Спрашиваю я.

Его руки перестают двигаться, а затем, несколько секунд спустя, я разворачиваюсь к нему лицом. Он выглядит разрывающимся между замешательством и недоверием.

— Конечно, я рад. Это день нашей свадьбы.

— Ты почти ничего не сказал с тех пор, как мы ушли с приема.

Он выдыхает.

— Прости, Хан. Мой отец решил передать мне компанию сегодня. В следующем месяце он уходит на пенсию, и это застало меня врасплох.

Я ошеломленно смотрю на него, разинув рот.

— Ты станешь генеральным директором в следующем месяце?

Оливер кивает.

— Да. Я знал, что это произойдет. Но я не думал, что это произойдет так скоро.

— Вау. Поздравляю. Это…вау.

Я тоже знала, что это приближается. Но это все равно важный момент. На достижение большого момента Оливер потратил годы — десятилетия.

Он улыбается, затем притягивает меня ближе.

— Я счастлив, Ханна. Так чертовски счастлив. Просто видеть своего отца… Я бы хотел, чтобы моя мама была сегодня там. Хотел бы я, чтобы с ним все было по-другому. Просто в некоторые дни это бывает сложнее.

Я просовываю руку под его смокинг, пока не нахожу ровный стук его сердца.

— У тебя есть я, — шепчу я. — Я всегда буду с тобой.

Он целует меня, и это так сильно, так всепоглощающе, что я даже не осознаю, что он толкает меня к кровати, пока я не падаю на матрас.

Осознание потрескивает между нами, как электричество, пока мы продолжаем целоваться. Некоторое время назад я привыкла к мысли быть замужем за Оливером. Но это кажется