очередной Собор архиереев Православной Русской Заграничной Церкви на 20 августа (ст. ст.) в Сремских Карловцах, предварительно испросив благословение Святейшего Патриарха Сербского[921].

В своем рапорте архиепископ Иннокентий, Начальник Российской Духовной Миссии в Китае оповещал Синод о поступившем в его адрес ходатайстве мирян о созыве Всезаграничного Церковного Собора с участием архиереев, клириков и мирян. Прошение было передано Архиерейскому Собору[922].

Архиерейский Синод разработал комплекс вопросов, подлежавших обсуждению предстоящего Архиерейского Собора, созыв которого был намечен в 1927 году на 20 августа – 2 сентября. Эта повестка была разослана Председателем Архиерейского Синода всем Преосвященным, с просьбой прислать по ней свои отзывы, в том случае, если кто-то из них не сможет прибыть на Собор. Иерархам пояснялось:

Означенная программа может быть дополнена в связи с перепиской, производящейся в Архиерейском Синоде по разным текущим делам или по заявлению Преосвященных. В последнем случае надлежит представить в Архиерейский Синод доклад по возбуждаемому для внесения его в повестку Собора при утверждении ее последним.

Синод постановил утвердить разосланную Преосвященным программу предстоящего Собора архиереев. При этом дополнительно оговаривалось:

Окончательная программа Собора, дополненная вопросами по текущим делам и могущими быть возбужденными Преосвященными, должна быть представлена на утверждение предсоборной сессии Архиерейского Синода[923].

Предстоящему Архиерейскому Собору передавались на суждение отзывы Преосвященных Мелетия, епископа Забайкальского и Нерчинского, Антония, епископа Алеутского и Аляскинского и Мефодия, архиепископа Харбинского и Маньчжурского по вопросам соборной программы[924]. Епископ

Тяньцзинский Симон высказал свое мнение о созыве Всезарубежного Собора с участием архиереев, клириков и мирян[925].

В повестке Собора стоял вопрос об Обществе христианской молодежи (YMCA) и в связи с этим Синодом были рассмотрены некоторые отзывы по данной проблематике. Так, Начальник Русского Пастырско-Богословского училища в Болгарии епископ Дамиан осветил свою позицию в отношении YMCA, значившегося в параграфе 17 Программы предстоящего Собора архиереев. Позиция этого иерарха была передана для ознакомления архиепископу Феофану, как докладчику по вопросам о Парижском богословском институте и YMCA[926].

На очередном заседании Синода был заслушан доклад его члена архиепископа Феофана, посвященный вопросу новой редакции постановления Архиерейского Собора 1926 года в отношении YMCA. Предложенную редакцию решено было доложить предстоящему Архиерейскому Собору[927].

Об обществе христианской молодежи высказал свое мнение и бывший член Высшего Русского Церковного Управления генерал Н. С. Батюшин, которое тоже было передано для ознакомления архиепископу Феофану как основному докладчику по данной проблеме[928].

Был заслушан доклад епископа Лубенского Серафима, Управляющего русскими православными общинами в Болгарии, посвященный положению высшей канонической власти Русской Зарубежной Церкви. Этот доклад вместе с помещенной в журнале «Воскресное Чтение» за 1926 год в виде статьи «Где вера?», в которой поднимался аналогичный вопрос. Доклад передавался на суждение предстоящего Собора[929].

Конструктивное предложение в дело административного устройства Зарубежной Церкви было внесено архиепископом Харбинским и Маньчжурским Мефодием, убеждавшего в необходимости организации Дальневосточного Церковного Управления[930]. В своем следующем докладе он поднял вопрос о представителях Харбинской епархии на Всезаграничный Русский Церковный Собор. Синодом этот доклад был принят к сведению при обсуждении вопроса о созыве Всезарубежного Собора с участием архиереев, клириков и мирян[931]. Тот же иерарх оповещал Архиерейский Синод о невозможности командирования на Архиерейский Собор кого-либо из архиереев с Дальнего Востока[932].

В августе, уже после завершения работы Архиерейского Собора, Синодом был получен рапорт Начальника Российской Духовной Миссии в Китае по церковным делам, обсуждавшимся на Архиерейском Соборе и с приложением мнений по вопросам соборной программы[933].

Позже архиепископ Иннокентий представил разработанную им схему митрополичьего устройства Русской Зарубежной Церкви, которая, к сожалению, как полученная уже после окончания Собора 1927 года, передавалась на суждение предстоящему Собору архиереев Русской Православной Церкви заграницей[934].

Уже после закрытия Собора были получены дополнительные отзывы по вопросам соборной программы епископа Алеутского и Аляскинского Антония и епископа Шанхайского Симона[935].

Глава 8

Финансовые вопросы

Среди протоколов Архиерейских Соборов, сохранившихся в составе фонда № Р-6343 «Высшее церковное управление РПЦ за границей» ГА РФ в виде рукописных черновиков и машинописных копий, имеются акты финансовой комиссии Синода, которые показывают структуру доходов и расходов. Как видно из финансовых отчетов, доходы складывались из: отчислений 7 % и 10 % от доходов церквей, прибыли от издательской деятельности, кружечных сборов, наградных взносов духовенства, канцелярского сбора, выручки от продажи бланков, бракоразводной пошлины. Полученные средства в основном расходовались на оплату почтовых услуг, содержание канцелярии, выплаты личному составу Синода, издание журнала «Церковные ведомости». При этом в канцелярии Синода велась следующая финансовая документация: приходно-расходные денежные книги, ведомости остатков, ежемесячные ведомости по приходу и расходу, отчетные полугодовые ведомости, книга Синодального запасного капитала, валютная книга[936].

Положение Русской Православной Церкви в Югославии было нелегким, – отмечает исследователь, – государственные органы (вероятно, не желая политических осложнений) так и не признали ее официального статуса. В результате она, в отличие от признанных властями религиозных организаций, не могла получать довольно значительную ежегодную помощь из бюджетов Министерства юстиции и Министерства просвещения на содержание администрации и духовных учебных заведений.

Не обладала Русская Церковь и правом на сбор и обложение своих прихожан налогами и таксами, что обычно составляло основной источник поступления в церковную казну… Некоторые сербские иерархи считали, что русским эмигрантам вообще незачем иметь свою церковную организацию[937].

Немало сведений о характере финансовой деятельности и, соответственно, приоритетах использования денежных средств, можно почерпнуть из Журналов заседаний Архиерейского Синода. Финансовые вопросы – это прошения о выдаче денежного пособия, дела о награждениях и связанные с уплатой пошлины за вознаграждения, вопросы о помощи братским Церквам и голодающим в России, о проведении кружечных и иных сборов, о пожертвованиях и ревизионной деятельности.

Финансовая деятельность Архиерейского Синода регулярно контролировались членами Ревизионного Комитета. На заседании 13 августа был заслушан акт Ревизионного Комитета при Архиерейском Синоде о проверке денежной отчетности за время с 4 августа 1921 года по 1-е января 1924 года:

Ревизионный Комитет при Архиерейском Синоде Русской Православной Церкви заграницей проверил денежную отчетность по Архиерейскому Синоду за время с 4-го августа 1921 года по 1-е января 1924 года и нашел ее правильной и соответствующей приходо-расходным книгам. Денежная отчетность по Высшему Русскому Церковному Управлению заграницей, правопреемником коего является Архиерейский Синод, заведена с 4-го августа 1921 года – со времени вступления в должность Секретаря названного Управления Е. И. Махароблидзе[938].

Акт Ревизионного