Ли хотела ответить, но в ее горле возник холодный, жесткий комок, и слов не получилось. Она вышла в холл и прикрыла за собой дверь.

ЧЕЛНОК «АНАКОНДА» – ХЕЛЕНА: 26.10.48

Ли оказалась на посадочной площадке на час раньше времени отправления по расписанию, но за десять минут до отлета впереди нее еще оставалась целая очередь пассажиров, ожидавших проверки службой безопасности станции.

Беспорядок на посадке отражал ситуацию на самой планете. Профсоюз начал несанкционированную забастовку, закрыв шахту еще до того, как все спасатели вышли на поверхность. В течение дня забастовщики построили баррикады, а для усиления службы безопасности АМК начали прибывать первые подразделения милиции. Местная спин-трансляция постоянно демонстрировала спутниковые снимки заваленного пустой породой пространства, на котором располагались угольные копи компании АМК. Картина напоминала нейтральную полосу между двумя окопавшимися армиями.

Служба безопасности АМК не могла перебросить усиление со станции. Все полеты в Шэнтитаун и на угольные копи были отложены. И до снятия фактического эмбарго, наложенного АМК, единственным путем в Шэнтитаун и из него была ужасная проселочная дорога, ведущая через горы в Хелену, по которой можно было проехать только на джипе. Эта дорога становилась полностью непроходимой с началом зимних пыльных бурь.

По закону АМК не могла держать никого на станции против собственной воли: доступ на планеты был исторически закрепленным гражданским правом с эпохи Исхода, еще с тех пор, когда работа на корпоративных орбитальных станциях осуществлялась по контракту. Но, пренебрегая законами, АМК контролировала улицы, воздух и челноки, курсировавшие между станцией и планетой. Ли видела, как охранники в течение пятнадцати минут остановили восемь пассажиров, собиравшихся в Хелену. Она сомневалась, что кто-либо из них направит жалобу в ее офис. Но она была совершенно уверена, что не сможет убедить своих начальников разобраться, если кто-нибудь такую жалобу подаст. Дааль был прав. То, что происходило сейчас, было войной. В этой войне ООН должна принять ту сторону, которая скорее обеспечит производство конденсата. И пока профсоюз не достанет свою козырную карту, припасенную для такого случая, АМК будет выглядеть наиболее вероятным кандидатом для получения ее поддержки.

Когда Ли наконец попала на челнок спустя двадцать минут после того, как он должен был вылететь по расписанию, она поняла, что никакой опасности опоздать не было. Поток пассажиров заполнял проходы, приводя в замешательство экипаж. Пассажиры спорили по поводу двойных билетов на одно и то же место, запихивали багаж всюду, куда только можно было его втиснуть. Ли проверила номер места, добралась до своего ряда, нашла свое место еще свободным и села.

– Привет, начальник, – сказал кто-то знакомым голосом, когда она с трудом начала погружаться в дремоту.

Она открыла глаза и увидела над собой улыбающееся лицо Маккуина.

– А ты что здесь делаешь? – спросила она.

– Друзья в Хелене. Сегодня у меня выходной день, помните?

– Ах, так, – сказала она, припоминая.

– А вы?

– Хочу просто слетать на денек.

– Присоединяйтесь к нам, – предложил он, с трудом влезая в тесное соседнее кресло. – Мы вам там все покажем.

– У меня встреча, – уклончиво ответила она, надеясь отделаться от Маккуина до того, как появится человек Корчова.

– А кстати, – сказал Маккуин. – Я нашел, откуда взялась та квитанция в журнале Шарифи.

Шарифи и расследование за последние тридцать шесть часов совершенно вылетели из головы Ли, и ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, о чем говорил Маккуин.

– Ну? – спросила она. – Откуда же?

– Помните, как легко добирались все помощники Шарифи к месту назначения? Ну, а один не добрался. Он отправился в дорогу в тот день, когда погибла Шарифи. На «Медузе» во Фритаун. И, похоже, он отправил ей посылку.

– Дай вспомнить, когда «Медуза» прибывает во Фритаун?

Маккуин кивнул.

– Через тринадцать дней, шестнадцать часов и четырнадцать минут. Или, отвечая на ваш настоящий вопрос, почти через двадцать минут после того, как корабль, на котором летит Гоулд, окажется на орбите.

Ли задумалась.

– Помнишь, что было написано у Шарифи на той странице, Маккуин? Рядом с адресом Гоулд? «Страховка». Когда я прочла это слово, то подумала, что оно означает какие-то меры защиты, связанные со спасением ее жизни. Ну а что, если это совсем другое? Что, если это действительно означало страховой полис, действующий только после ее смерти?

– Ну, это и произошло после ее смерти, правда? Я имею в виду этого ученого, который отправился в путь на следующий день после смерти Шарифи. И что бы она там себе ни подозревала, Гоулд отправилась во Фритаун, когда ваш звонок подтвердил, что Шарифи больше нет в живых.

Если Маккуин прав, то у Нгуен осталось всего тринадцать дней на поимку Корчова с Ли в качестве приманки. А у Ли осталось всего тринадцать дней, чтобы получить от Корчова свой счет от подпольного генетика, так как он будет держать свое слово, пока она необходима ему. А как только Гоулд и эта загадочная посылка достигнут Фритауна, все ранее заключенные договоренности потеряют силу.

Она взглянула на Маккуина и встретила его пристальный взгляд.

– Что? – спросила она.

– Зарегистрированные звонки. – Он выглядел взволнованно. – Помните, вы поручили мне проверить звонки во Фритаун?

Как же она могла забыть об этом?

– Ну, так кто-то звонил в офис Консорциума во Фритауне вечером накануне смерти Шарифи. С частного терминала Хааса. Войдя под паролем Хааса.

При мысли о том, что Нгуен была во всем права, что предательство Шарифи организовано ALEF и Консорциумом, а не Синдикатами, у Ли похолодело внутри.

Маккуин показал глазами на проход. Ли проследила за его взглядом и увидела Беллу, стоявшую недалеко в поисках места. Заметив ее, Белла мгновенно отвернулась. От ярости у нее побледнели губы. Пройдя мимо и не произнеся ни слова, она уселась в четырех-пяти рядах впереди них.

– Вот это, да, – сказал Маккуин, а взгляд, брошенный им на Ли, содержал вопрос, на который ей не хотелось отвечать.

Ли взглянула на экран монитора, вмонтированный в спинку сиденья впереди нее. Там показывали обычный ролик о мерах безопасности на борту.

– Если ты не можешь сидеть с краю, – сказала она Маккуину, – то попроси, пожалуйста, бортпроводников, чтобы они тебя пересадили.

– Я иду в туалет, – сказала Ли на выходе. Конечно, она могла бы придумать что-нибудь лучше, но женский туалет показался ей единственным местом в космопорту, куда Маккуин не мог последовать за ней.

– Вы уверены, что не хотите поехать с нами в город? – спросил он растерянно.