Лишь один из побежденных не сдвинулся с места, и никто о нем не вспомнил: это был Санчо, по-прежнему прятавшийся в углу верхней площадки ворот. С этой узкой площадки, где стена заканчивалась зубьями, он мог бы сбрасывать камни на бриантцев. Но Санчо боялся выдать себя. Он хотел прожить еще несколько мгновений: он видел ехавшего Марио и тщательно целился в него, но вдруг в трех шагах от моста он увидел маркиза, который оказался намного ближе к нему и гораздо уязвимее для выстрела.

В душе Санчо разыгралась настоящая буря. Какую жертву выбрать? Тогда еще не существовало ружей с двумя зарядами. А расстояние между отцом и сыном было слишком невелико, чтобы успеть перезарядить ружье!

Борясь с Аристандром, Санчо сломал один из своих пистолетов, а второй пистолет сильный противник вырвал у него из рук.

Чтобы отомстить изощреннее, Санчо выбрал Марио. Для маркиза смерть мальчика была бы самой тяжелой утратой.

Но минутное колебание нарушило его свирепое спокойствие. Он выстрелил, но пуля, пройдя на фут ниже груди Марио, сидевшего в седле на своей маленькой лошадке, попала в Мерседес, которая отыскала мальчика и теперь шла рядом с ним.

Мерседес упала, не издав ни звука.

— Ко мне, ко мне, друзья мои! — воскликнул Буа-Доре, оказавшись в одиночестве рядом с сыном, беззащитным перед невидимым врагом.

К нему бросились лишь Лориана и Адамас, которые, увидев бегство бандитов, покинули свой пост у двери, чтобы быть поближе к маркизу.

С помощью Марио они подняли с земли Мерседес. Маркиз поднял глаза и увидел на верхней площадке Санчо, выпрямившегося во весь свой исполинский рост. Санчо узнал Мерседес, из-за которой когда-то погиб его хозяин, и это послужило утешением ему, что он не попал в Марио. Он и не думал убегать, а торопливо перезаряжал оружие.

Буа-Доре тотчас же узнал его, хотя эта сторона ворот была слабо освещена пламенем пожара. Но под рукой у маркиза не оказалось заряженного оружия, и он спрыгнул с коня, решив вернуться под свод ворот и подняться на площадку. Маркиз резонно полагал, что из всех врагов, с которыми ему довелось иметь дело, этот человек, мстивший за Альвимара, пожалуй, самый страшный.

Санчо увидел, что маркиз бросился к воротам, угадал его мысли и не стал пытаться достать его камнями, которые могли пролететь мимо, а кинулся по боковой лестнице, решив поразить врага кинжалом, другого оружия у него уже не осталось.

Буа-Доре со шпагой на изготовку собрался ринуться на лестницу, но его остановило предчувствие, говорившее, что его противник очень коварен. Он опустил шпагу и острием принялся ощупывать в темноте каждую ступеньку, угадав, что Санчо где-то там спрятался, готовый броситься на него и столкнуть вниз. Одной рукой маркиз держался за перила, в другой была шпага.

Санчо, услышав постукивание острия шпаги по ступеньке, выпрямился, мощным прыжком перескочил через несколько ступеней и обрушился на Буа-Доре. Он опрокинул противника и схватил его за горло, потом придавил ему грудь коленом.

— Попался, проклятый гугенот! — воскликнул он. — Ты не дождешься прощения, ведь ты не помиловал…

Не закончив фразы, он нащупал то место, где билось сердце, и занес кинжал со словами:

— За душу сына моего!

Маркиз растерялся, когда упал, и сопротивлялся слабо. Казалось, с ним было покончено, но тут Санчо почувствовал на своем лице неуверенные движения маленьких рук, которые вдруг так крепко вцепились ему в лицо, что ему пришлось опустить руки, чтобы попытаться освободиться.

Впрочем, в голове у него мелькнула мысль, заставившая его бросить маркиза.

— Сначала я расправлюсь с мальчишкой! — воскликнул Санчо.

Марио вбежал на лестницу вслед за маркизом. Он слышал, как тот упал, и в темноте вцепился Санчо в лицо. Он на ощупь определил, что это именно Санчо, а не Буа-Доре.

Но эти слова застряли у Санчо в горле, и мысли угасли, ибо страшный удар обрушился на его голову.

По дороге мальчик вырвал пистолет из рук Клиндора и теперь, приставив дуло к затылку Санчо, выстрелил в упор.

Он отомстил за смерть отца и спас жизнь дяде.

Маркиз не сразу понял, кто был ангел-освободитель, пришедший ему на помощь.

Он выбрался из-под тела Санчо, затем вскинул руки, готовясь захватить нового, не замеченного ранее противника.

Руки натолкнулись на Марио, который в это время пытался подняться, с тревогой спрашивая:

— Отец, мой бедный отец, ты жив?.. Ты обнимаешь меня. Ты ранен?

— Ничего страшного! Меня лишь немного помяли, — ответил маркиз. — Не понимаю, что же все-таки произошло? Что случилось с этим подлецом?

— Мне кажется, я убил его, — сказал Марио, — посмотри, он больше не шевелится.

— Не торопись с выводами, — воскликнул Буа-Доре, с трудом приподнимаясь и увлекая дорогого ему мальчика вниз по ступеням. — Пока змея дышит, она готова ужалить.

В этот момент подоспел Клиндор со светильником, и все увидели распростертого Санчо.

Он еще дышал, по лицу текла кровь, один глаз был открыт, и в хищном взгляде его читалось: «Я умираю дважды, потому что вы остались в живых!»

— Как? Мой маленький Давид, так ты убил этого Голиафа? — изумился маркиз. Он, наконец, стал приходить в себя.

— О, мой отец, если бы я убил его на две минуты раньше, — воскликнул Марио, который тоже стал приходить в себя. Память вернулась к нему вместе с болью, — думаю, что моя Мерседес умерла!

— Бедная Мерседес! Будем надеяться на лучшее, — вздохнув, проговорил маркиз.

Они снова двинулись по мосту, чтобы найти ее. А в это время Клиндор, не верящий своим глазам и терзаемый страхом, что Санчо встанет, несколько раз проткнул наконечником протазана горло ненавистного бандита.

Мерседес была жива. Несмотря на то, что она не могла держаться на ногах, она не хотела, чтобы ею занимались.

Рана была тяжелой: в момент выстрела пуля прошла через ее правую руку и вонзилась в бок. Но она беспокоилась лишь о Марио, которого не было рядом. Когда он снова появился, она улыбнулась и потеряла сознание.

Ее понесли в замок. Марио и Лориана шли рядом, взявшись за руки и горько плача, уверенные в том, что потеряли ее.

Маркиз остался.

Отсутствие Гийома показалось ему плохим предзнаменованием, и он двинулся вперед, прислушиваясь к шуму, который доносился сверху. Шум свидетельствовал о событиях более серьезных, чем пленение или сопротивление нескольких беглецов.

По мере его приближения шум усиливался. Достигнув, наконец, верхнего края оврага, он увидел группу людей, в беспорядке бегущих навстречу. Это были вассалы д'Арса и де Брианда.

— Стойте, друзья мои, — обратился к ним маркиз. — Как случилось, что такие смелые люди, как вы, вынуждены были обратиться в бегство?