Помолчав, Нэш сказал:

— Красивая ночь, правда, Кори? Как это здорово — жить. — Тут он рассмеялся.

— Не стоит слишком уж к этому привыкать, — заметил я.

Он посмотрел на меня и спросил:

— Неужели ты нисколько не удивился, обнаружив меня в добром здравии?

— Честно говоря, я больше зол, чем удивлен.

Он ухмыльнулся и сказал:

— Из-за таких вот неожиданных появлений нас иногда называют призраками.

— И сколько времени ты уже работаешь призраком?

Гонору у него малость поубавилось. Должно быть, по той причине, что моя реакция на его появление была не совсем такой, как он ожидал. Тем не менее он продолжал говорить, придерживаясь заранее разработанного сценария.

— Я так и не поздравил тебя со вступлением в брак.

— Но ведь ты умер.

— А ты пригласил бы меня на свадьбу?

— Непременно. Если бы знал, где твоя могила.

Тед неожиданно помрачнел, отвернулся и зашагал вниз по склону, направляясь к океану.

— Пойдем прогуляемся, — сказал он. — Я люблю гулять по пляжу.

Я пошел за ним, стараясь с каждым шагом приблизиться хоть на долю дюйма. Он разгадал мое намерение и бросил через плечо:

— Только не подходи слишком близко. Держись на расстоянии десяти шагов.

Вот задница, подумал я, следуя за ним к берегу залива. Он скинул мокасины и подошел к самой воде — так что волны лизали ему ступни.

— Мокрое дело, — сказал он.

На жаргоне ЦРУ это словосочетание означает «убийство».

— Только не надо умничать, — сказал я.

— Ты никогда не ценил мой ум. А вот Кейт ценила.

— Да пошел ты…

— Послушай, разве нельзя вести беседу без этих твоих вечных «да пошел ты»?

— Извини. Убирайся к черту.

— Знаешь, ты начинаешь меня раздражать…

— Это я тебя раздражаю? Ты даже представить себе не можешь, до какой степени меня раздражает то, что ты все еще жив.

— Поверь, я то же самое могу сказать о тебе, — ответил он.

Мы шли по берегу на расстоянии десяти шагов друг от друга, причем я постепенно смещался в его сторону, чтобы подобраться поближе.

Он заметил это и сказал:

— Ты опять ко мне приближаешься?

— Просто я тебя не слышу из-за шума прибоя.

— Еще один шаг, Кори, и ты увидишь, какая у меня пушка.

— Все равно рано или поздно я ее увижу. По-моему, сейчас для этого самое подходящее время.

Он остановился — лицом ко мне и спиной к океану.

— Давай поговорим серьезно. Я вооружен, а ты — нет. Ты пришел сюда, чтобы получить ответы на свои вопросы. Я тебе на них отвечу. Что произойдет потом, в значительной степени зависит от тебя. Но не забывай, что я тоже мужчина.

Выдержка начинала мне изменять. Посмотрев на него в упор, я сказал:

— Знаешь что, Тедди? Никакой ты не мужчина, и не станешь им, даже если на боку у тебя будет висеть «узи». Ты просто мелкий подонок со склонностью к нарциссизму…

— Посмотри в воду, Кори, — сказал Нэш. — Что ты там видишь?

— Твой труп. Обещаю, что ты будешь плавать мордой вниз прежде, чем закончится эта ночь.

— Этого не случится. Со мной, во всяком случае…

Мы стояли на берегу в каких-нибудь пяти шагах друг от друга; рядом шумел океан. Нэш, перекрывая шум прибоя, крикнул:

— Ты думаешь, что я спал с Кейт, но не спрашиваешь меня об этом, потому что боишься услышать ответ.

Я с шумом втянул в себя воздух, но промолчал. Больше всего на свете мне сейчас хотелось заехать ему в физиономию, но я умел держать свои чувства под контролем.

Между тем Нэш продолжал:

— Но я все равно тебе этого не скажу. Джентльмены о таких вещах не говорят. Не то что ты и твои приятели — полицейские. Стоит вам немного выпить, как вы выкладываете друг другу, с кем, где и когда вы спали.

Я проигнорировал его слова и спросил:

— Скажи, зачем ты меня сюда вызвал? Неужели только для того, чтобы сообщить о своем чудесном воскрешении? Или для того, чтобы я выслушивал твои тупые инфантильные шутки? Но это же бесчеловечно. Нельзя быть таким жестоким, Тед. Дай мне скорей свой пистолет, я застрелюсь.

Тед Нэш прикурил очередную сигарету и выдохнул в ночь голубоватое облачко дыма. Помолчав некоторое время, он сказал:

— Я пригласил тебя сюда, потому что ты создаешь проблемы моему ведомству, как, равным образом, и своему собственному. Ты суешь свой нос куда тебя не просят, и Йемен, похоже, тебя ничему не научил.

— А чему, собственно, я должен был научиться, хозяин?

— Прежде всего подчиняться приказам.

— Но ты-то почему так об этом хлопочешь?

Тед ничего не ответил и спросил:

— Что ты делаешь в «Бейвью»?

— Я в отпуске, приятель.

— Ответ неправильный. Может, попробуешь еще раз?

— Повторяю тебе, задница, я в отпуске.

Похоже, ему не понравилось, как я его назвал, потому что он перестал спрашивать о причинах моего пребывания в отеле. Вместо этого он ткнул пальцем в ночное небо и сказал:

— Это было мое дело. Не твое, не Кейт, не Дика Кернса и не Мари Габитоси. Повторяю, это было мое дело. Теперь оно закрыто. И тебе, Кори, не следует его копать, потому что это до добра не доведет.

Признаться, я был несколько обескуражен тем, что он знал о Дике Кернсе и Мари Габитоси.

— Ты мне угрожаешь? Впрочем, ты и раньше мне угрожал, а я такого никому не прощаю.

Нэш выбросил окурок в воду, надел мокасины, после чего снял ветровку, продемонстрировав мне подмышечную кобуру с огромным «глоком». Завязав рукава ветровки на поясе, он сказал:

— Пойдем прогуляемся.

— Тебе нравится гулять? Вот и гуляй себе. Иди, иди и иди…

— По-моему, ты начинаешь забывать, кто хозяин положения.

В ответ на это я повернулся и зашагал к тому месту, где оставил свою машину.

Нэш крикнул мне вслед:

— Неужели ты не хочешь узнать, что произошло здесь с той парочкой?

Я показал ему из-за плеча средний палец правой руки. Это был неприличный, оскорбительный жест, но мне было наплевать. Если бы он хотел меня пристрелить, то давно бы уже это сделал. Не то чтобы я был уверен, что он не станет стрелять мне в спину, просто я думал, что на это не было разрешения. А если и было, прежде он намеревался выяснить, что мне удалось узнать.

Из-за шума волн я не слышал его шагов и увидел его лишь в тот момент, когда он выскочил из темноты прямо передо мной. Нас отделяли друг от друга примерно десять футов.