за дело, которая раньше была обещана, царь предоставит гражданские права в Риме, всех включит в число патрициев, более того, выделит и дома, и наделы, и много других великих даров. 4. Возбужденные этим габийцы Антистия, который был поражен необычайным поворотом судьбы и от горя не мог произнести ни слова, убивают, закидав камнями[540]; а проводить следствие и осуществить наказание тем, кто давал советы в этом деле Петрону, они доверили Сексту. Он же, поручив собственным товарищам охрану городских ворот, чтобы те, кто подвергся обвинению, не смогли ускользнуть от него, отправив их по домам, принадлежавшим самым знаменитым мужам, и убивает многих из лучших габийцев.

LVIII. В то время, пока Секст делал это, а в городе воцарилось смятение, как будто при великой беде, Тарквиний, узнав из письма о случившемся, повел войско и около середины ночи подошел к городу. Поскольку ворота были открыты назначенными для этого людьми, он вступил в него и без труда стал господином положения. 2. Когда горожане узнали о несчастии, все оплакивали себя в связи с тем, что им предстоит претерпеть, т.е. убийства, обращение в рабство и все ужасы, что постигают захваченных тиранами, и они, если дойдет до крайности, уже смирились с тем, что им уготованы рабская доля, потеря имущества и тому подобное. Но Тарквиний ничего из того, чего они ожидали и боялись, не сделал, несмотря на то что был суров в гневе и неумолим в мести врагам. 3. Ведь он никого не убил из габийцев, не изгнал из города, и не наказал бесчестьем или лишением средств, но, созвав толпу на собрание и сменив тиранический нрав на царский, сказал, что он их собственный город и имущество, которое они имеют, возвращает им и что соглашается даже с тем, чтобы всем предоставить равные права с римлянами, не вследствие, однако, благожелательного отношения к габийцам, но чтобы таким способом крепче держать верховную власть над римлянами, полагая, что лучшей охраной для него самого и для детей будет верность тех, кто был спасен вопреки ожиданиям, и тех, кто возвратил все свое имущество. 4. И чтобы у них уже не осталось ни капельки страха перед будущим и чтобы они не сомневались, останется ли это для них незыблемым, Тарквиний, записав, на каких условиях они будут друзьями, тотчас на народном собрании скрепил их клятвой и жертвоприношением подтвердил ее. Воспоминанием о сих клятвах, находящимся в Риме в храме Юпитера Фидия, которого римляне называют Санком, является деревянный щит, обтянутый бычьей шкурой убитого тогда при принесении клятв быка, а на щите древними буквами написаны установленные у них статьи договора. Сделав это и назначив царем габийцев своего сына Секста, Тарквиний отвел войско. Такой вот конец имела война против габийцев.

LIX. После этого предприятия Тарквиний дал народу отдых от походов и войн и обратился к постройке храмов, стремясь исполнить обеты деда. Ведь тот во время последней войны с сабинянами дал обет возвести храмы Юпитеру, Юноне и Минерве, если он победит в сражении, и скалу, где хотел поместить храмы богов, укрепил большими подпорами и насыпями, как я описал в предыдущем рассказе, но строительство храмов осуществить не успел. Поэтому, желая завершить это дело на средства из десятой доли добычи из Суессы, Тарквиний приладил всех ремесленников к работам. 2. Как говорят, именно тогда произошло удивительное чудо: под землей, когда были отрыты фундаменты и рыли яму уже на большой глубине, нашли голову недавно убиенного человека, у которого лицо было как живое, а текущая из отсечения кровь — еще теплой и свежей. 3. Узрев это чудо, Тарквиний приказал работникам подождать с рытьем; созвав местных прорицателей, он начал выведывать у них, что могло бы означать сие знамение. Но они ничего не смогли объяснить, но воздали должное осведомленности в подобных делах тирренов. Тогда царь расспросил их и, выяснив, кто является самым опытным из этрусских толкователей знамений, отряжает к нему послами самых уважаемых граждан.

LX. Когда эти мужи приблизились к дому гаруспика[541], им повстречался некий молодой человек, как раз вышедший из дома, которому они сказали, что они — послы римлян, что желают встретиться с прорицателем и попросили сообщить ему об этом. На что юноша ответствовал: «Тот, с кем вы просите встретиться, — мой отец. Но сейчас он занят. Вам можно будет пройти к нему через некоторое время. 2. А пока вы ожидаете, объясните мне, зачем вы пришли. Если вы опасаетесь, что по неопытности будете как-то путаться в вопросах, у вас есть возможность сейчас получить от меня разъяснение, чтобы ни в чем не ошибиться: ведь в искусстве прорицания верно поставленный вопрос составляет немалую долю правильного толкования». Мужам показалось резонным последовать предложению, и они рассказывают ему о знамении. А он, выслушав и помедлив немного, сказал: «Слушайте, римские граждане, знамение вам отец объяснит и ни в чем не обманет, ведь у прорицателя такое не заведено; а то, что говорить и как отвечать на вопросы и при этом не допустить ошибки и не впасть в заблуждение (ведь вам важно знать это заранее), научитесь от меня. 3. Когда вы опишете ему знамение, он, сказав, что не до конца понимает то, что вы говорите, очертит жезлом ту или иную часть земли; потом он вам речет: «Здесь находится Тарпейский холм, тут сторона его обращена к востоку, там — к западу, эта сторона — северная, а противоположная — южная». 4. Обозначив их жезлом, он будет спрашивать у вас, на какой именно стороне была найдена голова. И вот что я советую вам отвечать: не подтверждать, что знамение обнаружено в каком-то из тех мест, о которых он вопрошает, указуя жезлом, но настаивать, что «у нас в Риме на Тарпейском холме». Если вы будете держаться таких ответов и не поддаваться на его хитрость, он, понимая, что невозможно изменить то, что действительно произошло, объяснит вам знамение, что именно оно показывает, и ничего не скроет».

LXI. Получив такое наставление, послы, как только старец освободился и слуга вышел пригласить их, входят к прорицателю и рассказывают о знамении. А когда он начал хитрить и расчерчивать на земле то закругленные линии, то, наоборот, прямые, и применительно к каждой местности стал расспрашивать о находке, послы, никоим образом не сбиваясь с мысли, держались одного и того же ответа, как им и советовал сын прорицателя, все время называя Рим и Тарпейский холм, так как желали, чтобы прорицатель не